Чем она лучше меня

Борн Амелия

Он сидел в коридоре, ждал, а сам все отмахивался и отмахивался от назойливых мыслей. Но выходило как-то паршиво.

Результаты обещали сделать как можно скорее, и это было просто отлично. Потому что Ваня уже знал - то время, что потечет сейчас, станет своего рода агонией. Когда он будет бросаться к телефону на каждый звонок и ждать. Сам пока не зная, что станет делать, когда они получат ответ.

– Все, - сказала улыбающаяся Светлана, выходя с Лизой из кабинета.

Он видел, какое облегчение сейчас было написано на

ее лице, вот только никак не мог разделить с нею это чувство.

– Тогда едем в отель, - ответил он и, поднявшись со скамьи, направился к выходу.

Лиза догнала его через мгновение, а вот Света осталась в коридоре. Она кому-то звонила, и когда Иван посмотрел вопросительно, махнула рукой, мол, ждите на улице. Пожав плечами, Ваня толкнул перед собой двери, и они с Лизой ушли.

Возможно, ему стоило что-то сказать ребенку. Он этого не знал. Может, начать как-то налаживать контакт, ведь совсем скоро могло выясниться, что Лиза его дочь. А из этого следовало лишь одно - им придется так или иначе общаться дальше. Гулять там… например. Ходить в зоопарк. Есть мороженое на выходных. Потому что сегодня, когда видел страх на лице девочки, совершенно точно решил - алиментами, ну или просто денежной помощью он ограничиваться не станет. Она повидала на своем веку слишком много плохого, а он - вполне мог изменить отношение Лизы к тому мужчине, которого ей следовало называть папой. А может, к мужчинам в целом.

– Мы у вас пока поживем, да?
– с опаской, явственно звучащей в голосе, спросила она, когда оба застыли на крыльце клиники.

– Да, - как можно спокойнее ответил Иван.
– И обещаю - я вас не обижу. И не дам никому обидеть тоже. Особенно - тебя.

Она кивнула с совершенно серьезным видом, после чего Ване показалось, что губы Лизы шевельнулись, а с них шелестом слетело простое «спасибо».

– Ну? Готовы? По коням?
– со все той же радостной улыбкой спросила Светлана, присоединяясь к ним мгновением позднее.

– Готовы, - ответил Иван за обоих, после чего все трое вновь направились к машине.

– Ванька… спасибо тебе большое, - сказала Света, когда они сидели в их с Лизой номере.

Он жил вообще на другом этаже, просто зашел узнать, все ли в порядке, и вдруг обнаружил Светлану… выпившей. Да еще и весьма ощутимо. Это породило внутри неприятное чувство. Словно в груди кольнуло, а потом от этого места разлилось какое-то отторжение, с которым не считаться было бы глупым.

– За что?
– удивленно спросил Иван, вертя в руках бокал с нетронутым вином.

– За то, что ты это все для меня делаешь, - сказала она и расплылась в улыбке.
– Для нас с Лизой делаешь.

Ваня отставил бокал и, взяв бутылку, закупорил ее лежащей рядом пробкой.

– Я делаю это еще и для себя, - сказал он, и когда Света подалась к нему, неловко обнял за плечи.

Похлопал по ним и, отстранив бывшую,

поднялся с края кровати. Глаза Светланы вдруг зажглись нехорошим блеском. Иван понимал, что она в подпитии, потому сейчас хотел лишь одного - уйти. Но, кажется, Света была другого мнения.

– Для того, чтобы идти к этой своей Мии?
– вдруг выкрикнула она.

Вскочила с места, и Ваня инстинктивно приложил палец к губам. Знал, что в смежной комнате спит Лиза, и меньше всего сейчас хотел, чтобы ребенок в очередной раз пугался.

– Если она меня примет - да, - просто ответил, кивнув.

– Если? Да она на тебя молиться должна!

Светлана заходила по номеру туда-обратно. Обхватила себя руками, вздрогнула, когда сверху раздался слишком громкий отзвук чужих голосов.

– Ты же идеальный! Как она этого не понимает? Бросаешься вечно всем и всюду на помощь. Любишь так, как в последний раз. Я же это поняла… давно уже. Но опоздала. А сейчас все бы отдала, чтобы суметь время повернуть вспять!

Она вдруг бросилась к нему и, схватив за одежду, зашептала. Сбивчиво, с горячностью.

– Ты бы если мне только сказал сейчас, что все назад можно вернуть… я бы все сделала. Слышишь? Дочь у нас есть… А я бы тебе тоже сына родила. Вань… я люблю тебя, понимаешь?

Он схватил ее за запястья и силой сжал прежде, чем Светлана бы сделала что-то большее. Последнее, чего хотелось сейчас, - отбиваться от пьяной женщины, которая вообразила себе черт-те что.

– Не идеальный я, Свет, - устало сказал он, отступая.
– А Мия - идеальная. Только не в том смысле, что ты бы в него вложила. Для меня - идеальная. И другой мне не нужно. Это все, что тебе ответить могу на твои вопросы. Ничего нельзя вернуть назад. Закон такой у жизни есть. Хреновый. Ничего назад не возвращается.

Он горько усмехнулся. Света стояла, смотрела на него и в глазах ее запальчивость сменялась тем, что чувствовал и он сам. Скорбь это, что ли, была? Да, наверно, именно это определение подходило как нельзя лучше к тому, что он чувствовал.

– Я делаю это для того, чтобы быть честным перед женщиной, которую люблю, - пояснил то, с чего и завязался их разговор.
– И очень надеюсь, что у меня есть хоть крохотный, но все же шанс.

Открыв дверь, он вышел за порог и, прежде чем уйти, добавил:

– Ради него я землю зубами грызть готов.

Он осторожно притворил дверь, тем самым словно отрезая Светлану от себя, после чего отправился в свой безликий и неуютный номер. Где не было самых главных людей его жизни - жены и сына. Но это с ними троими сотворил он сам. Своими руками.

Последующие дни были и впрямь похожи на агонию. Ожидание убивало, но сейчас Иван мог позволить себе лишь его. Его будни составляли набившие оскомину стены, отсутствие аппетита и крепкое пойло, которое он вливал в себя щедрыми порциями.