Чем вы недовольны?
Шрифт:
– М-да!
Даже ледяная Илона, услышав это многозначительное «м-да», обозлённо нажала на стартер.
– Всё в порядке, Александр Сергеевич, – почему-то официально доложил Дымченко.
Ладогов повернулся к жене:
– Поехали, Жанна.
Только сейчас Прохоров с грустью вспомнил, что именно здесь, в районе Яузы, Ладогов, его брат, инженер, и тесть, заслуженный врач, совместно построили дачу и прозвали её «Товарищество на паях». Как он забыл об этом? Илона показала поникшему Прохорову чужой участок, на котором лежала куча камней, штабеля кирпича и несколько бревен.
– Участок
– И я так полагаю, – сказала Илона и села за руль. Голицына доставила Прохорова на Киевский вокзал, к пригородному поезду.
– Благодарю вас, Пётр Филимонович, – и улыбнулась чарующе. Неотразимо.
– Если позволите, я вам позвоню, – сказал воспрянувший Прохоров.
– Мне звонить нельзя. На днях сама позвоню. – И захлопнула дверцу.
В пригородном поезде Прохоров сетовал на судьбу. Должен же был заглохнуть проклятый мотор. Мало того, что черт принес Дымченко, нет, ещё и Ладогов прикатил. Как он произнес «м-да»? Ох этот Ладогов, зря не скажет.
В понедельник утром позвонил Курочкин.
– Ты думаешь, я с тобой в бирюльки играю? Когда привезешь? – сердился курортный друг Прохорова.
– На той неделе.
– Точно, когда?
– В субботу.
– Смотри.
Прохоров решил обратиться к отцу, к сестрам. Возьмет командировку, съездит в Лопатинки, в Калинин к сестрам. Они выручат, у них водятся деньги. Главное, чтобы Юлька не узнала.
В кабинет вошёл Дымченко. Сел в кресло. Закурил. (Раньше так себя не вел.)
– Вы чем-то недовольны, Пётр Филимонович?
– Угадали, – невольно вырвалось у Прохорова, подавленного звонком Курочкина.
– Понимаю. Ну и фрукт наш Ладогов.
Прохоров насторожился.
– Я не о выговоре… Знаю, выговор – его козни. Карьеру делает… Слышали, как он сказал «м-да»? Как бы он ещё вашей жене не намекнул. Он такой.
– Вы полагаете? – уже совсем растерялся Прохоров.
– Ведь Ладогов видел эту даму здесь. Потом вас… в её машине.
– Ерунда.
– Я понимаю, все мы человеки. В позапрошлом году я немного погулял на курорте, и что вы думаете – нашёлся подлец и написал моей жене. И главное, я ему ещё деньги одолжил. Вы, Пётр Филимонович, на курорте часом не задолжали? А?
Прохоров замялся. Зачем-то открыл ящик, без цели порылся в бумагах и нервно прошёлся вдоль стола…
– Задолжал, – мучительно-весело произнес Прохоров.
– Много? А то я могу поддержать. От души.
– Многовато.
– Пётр Филимонович, я же не Ладогов. Сколько?
– Тысячу сто рублей. Конечно, дома найдутся такие деньги, но сами знаете, как объяснить жене?
– Что вы? Зачем же семейные осложнения?! Я могу достать. У меня родичи, друзья. Выручат.
– А возвращать когда?
– Да хоть через полгода.
– В самом деле?
– И никаких расписок не надо.
– И тысячу пятьсот сможете? – уже расхрабрился Прохоров. Он вспомнил Илону и возможные встречи с ней.
– Конечно. Когда вам нужны деньги?
– Хотя бы на днях.
– Послезавтра устраивает? Правда, придётся съездить в Загорск.
– Я вам дам машину.
– Считайте, что деньги у вас. Могу и сегодня поехать.
– Поезжайте.
Дымченко сел в машину и поехал в Загорск. Просто прокатиться. Ему давно хотелось побывать в соборе, на богослужении. Деньги Дымченко хранил не в Загорске.
ВЫ – УДАВ
Тернюк подстегнул Джейрана – Бур в Сухуми. Стоит Буру встретить его – и конец всей корпорации. Тогда суд со многими соучастниками, которые наперебой топят друг друга. Джейран это знал.
Тернюк мог ошибиться, – может быть, Бура сопровождал не оперативник. Хотя Тернюк – пройдоха, он отлично видит. Надо улетать из Сухуми. Куда? Есть одно резервное местечко. Но явиться туда без предупреждения нельзя. Ни почте, ни телефону доверять нельзя. Отправиться туда должна Илона. Только она. Вызвать её в Сухуми? Её увидит Курбский, сейчас ему доверяться глупо. На даче «Лотос» находится Кутин, мнимый супруг Илоны, и его не мешает остерегаться. Но что поделаешь. Правда, в семь утра, когда Илона пользуется ультрафиолетовыми лучами, Кутин наверняка ещё спит. Джейран отправился на виллу Голицыной с расчетом к девяти утра вернуться в Сухуми.
Джейран, давая поручение Илоне, точно знал, кого может увлечь эффектная красота и её мнимая интригующая биография. Шеф корпорации тщательно изучал каждого, знал о его грешках и на что падок объект действий Илоны: кто нечестно строит богатую дачу на имя близкого родственника, кто азартно поигрывает на ипподроме, в карты, и часто проигрывает. Кто украдкой в служебное и не служебное время катит к возлюбленной с дорогими подарками и, главное, кто через посредников собирает дань с магазинов, торговых баз, палаток, ресторанов, столовых, буфетов. Кому везут долю иные коммерческие директора фабрик, мясокомбинатов, холодильников, рыбных промыслов, лесных торгов. Знал, кто не берет взяток, но тщеславен, самовлюблен, кого Илона может увлечь наигранным вниманием к нему. С самовлюбленными и тщеславными лучше всего иметь дело: во-первых, они выполняют просимое Илоной без вознаграждения. Во-вторых, их реже привлекают к ответственности, самое большое – назовут ротозеем. А Илона остается вне внимания прокуратуры.
– Что вас привело на «Лотос»? – спросила Илона, не глядя на присевшего на гальку Джейрана.
Глава корпорации швырнул в море камушек и прищурился. Небесные глазки чуть побелели – ему не по душе оказался тон помощницы.
– Вам надо лететь в Москву.
– Мы условились: больше никаких поручений.
– Полетите. Даже без вознаграждения. Если не хотите, чтобы «Лотос», квартира на Бронной и прочее досталось вашему Кутину. Всё ведь на его имя? Не так ли?
– Вас это не касается.
– Бросьте… Полетите в Москву, а оттуда в Загорск. Вручите мое письмо одному лицу. Лицо духовное. Через некоторое время придёте к нему за ответом. Он скажет. Я вам позвоню в Москву, ответ передадите мне.
– Ни сегодня, ни завтра я лететь не могу.
– Ждёте вашего сизого голубя, ленинградского певца?
– Хотя бы.
– Кутина оставьте здесь.
– Вы – удав.
– Тем более, надо слушаться.
– За чей счёт поездка?
– Вот это другой разговор. Расчет в Москве. Улетайте сегодня. Сизый голубь не прилетит.