Чемодан с видом на Карибы
Шрифт:
Итак, через некоторое время она оказалась в маршрутке с тем же номером, что и вчера, и даже водитель был чем-то похож на вчерашнего.
— Остановите у больницы! — громко крикнула Надежда Николаевна.
Может быть, даже слишком громко, потому что сидевшая рядом с ней худенькая бледная девушка вздрогнула, но маршрутка была изнутри оклеена грозными плакатами: «Говори громче — водитель глухой», «Тише говоришь — дальше проезжаешь», «Входи тихо, плати быстро, кричи громко». Водитель затормозил, и Надежда
В справочном окне больницы виднелась обрюзгшая тетка с выкрашенными в огненный цвет густыми, как пакля, волосами. Тетка громко разговаривала с кем-то по телефону.
— А стул? — спрашивала она озабоченным тоном. — Не жидкий? То есть как это не знаешь?
Вообще нет? Ну ты даешь! А аппетит? Не ест?
Ничего не ест? Что, даже «китикет»? Как, даже «вискас»?
Надежда негромко кашлянула, чтобы ненавязчиво напомнить о своем существовании. Тетка неприязненно стрельнула в нее глазами, прикрыла трубку рукой и прошипела:
— Подождите! Видите — я разговариваю!
— Это я не тебе! — проговорила она в трубку. — Да есть тут некоторые, которым очень не терпится! А фарш сырой пробовали давать?
Как, даже фарш не ест? А филе тресковое? Ну, тогда уж точно надо ветеринара вызывать!
Если тресковое филе не ест, это уж ни в какие ворота!
Выслушав ответ, тетка многословно распрощалась со своей собеседницей, повесила трубку и наконец повернулась к Надежде.
— Ну?
Поскольку Надежда Николаевна несколько замешкалась, тетка повысила голос и весьма ядовито проговорила:
— То так спешим, а то так слова сказать не можем!
— Отчего же! Я хотела спросить о мужчине, которого привезли вчера около четырех часов после аварии.
— Фамилия! — рявкнула медсестра.
— Не знаю, — Надежда пожала плечами.
— А чего тогда интересуетесь?
— А вам-то какое дело? — не выдержала Надежда. — Вы обязаны справку дать!
— Обязана… — проворчала тетка, но тем не менее полезла в толстый журнал. — Утра или вечера?
— Что? — переспросила Надежда.
— Поступил в четыре утра или в четыре вечера?
— Вечера, конечно.., какие же маршрутки в четыре утра?
— На пенсию пора, — вполголоса пробормотала тетка, листая журнал, — а все мужчинами интересуются!
— Это вы о ком? — ледяным голосом поинтересовалась Надежда.
— Не о вас, — тетка поняла, что переборщила, и поджала хвост. — Вот он, — она нашла наконец нужную запись, — больной Кулик, вторая хирургия, седьмая палата.., только сейчас к нему нельзя. Состояние средней тяжести, постоянного пропуска к нему нету, так что приходите после четырех… А сейчас все равно не пустят.
— Я вещи его принесла, — Надежда Николаевна приподняла пакет с надписью «Севзапмолоко», в котором скрывался от посторонних глаз вишневый кейс Кулика. Кстати, Надежда
— Вещи отдайте на склад, — равнодушно проворчала тетка, снова берясь за телефон.
Обращаться к ней за дополнительными уточнениями было небезопасно, поэтому Надежда спросила о местоположении склада пробегавшего мимо бородатого мужчину в зеленом халате.
— В подвале, — ответил тот, махнув рукой вперед по коридору, и исчез в облаке пыли, как гоночный мотоцикл.
Надежда пошла в указанном направлении.
Больничный коридор произвел на нее гнетущее впечатление: освещенный ярким голубоватым светом люминесцентных ламп, он выглядел особенно бедно и запущенно, каждая дырка на допотопном линолеуме бросалась в глаза. Навстречу попадались подозрительные личности со следами свежих травм и ушибов, заросшие трехдневной щетиной и облаченные в драные пижамы с черными больничными печатями. Причину такого внешнего вида пациентов она поняла, увидев на одной из дверей надпись: «Травматология».
Видимо, сюда привозили по «скорой» пострадавших в пьяных драках и других подобных происшествиях.
Наконец, когда Надежда подумывала, не повернуть ли назад, она увидела многообещающую табличку: «Склад. Оздоровительный центр Березка».
Сочетание было какое-то странное, но Надежда продолжила движение в прежнем направлении. Вскоре она увидела дверь, на которой залихватской славянской вязью было выведено: «Березка. Сауна, бассейн, расслабляющий массаж».
Ниже, уже без завитушек, было приписано:
«Склад. Без документов не приходить».
«Интересно, что имеется в виду под расслабляющим массажем?» — подумала Надежда Николаевна, толкнув дверь.
Она оказалась в просторном холле, выложенном дорогой полированной плиткой и уставленном низкими кожаными диванами. После рваного линолеума, которым были покрыты полы в больничном коридоре, эта роскошь выглядела как-то неубедительно. Одна из дверей, выходивших в холл, открылась, из нее вышел огромный, как платяной шкаф, мужчина с выбритой наголо головой. С двух сторон его поддерживали две пухленькие девушки в коротких белых халатах, на фоне этого «шкафа» казавшиеся особенно маленькими.
«Массажистки», догадалась Надежда.
Одна из девиц окликнула ее:
— Женщина, а вы куда? Вы же видите — здесь коммерческий оздоровительный центр!
— Вижу, — охотно отозвалась Надежда, — а мне нужен склад!
— Ах, склад! Это вон там, внизу, — девица указала на дверь в углу холла, — только голову берегите!
Уместность последнего замечания Надежда поняла сразу же, как только спустилась по лестнице и оказалась в длинном подвальном коридоре. Потолок в этом коридоре был такой низкий, что Надежда едва не задевала его головой, да еще время от времени его пересекали металлические балки, о которые, зазевавшись, можно было здорово расшибить лоб.