Чемодан с видом на Карибы
Шрифт:
— Что, политуру в магазине украл или флакон тройного одеколона на халяву выпил? — поинтересовался бессердечный охранник.
— Могу признаться только лично Виктору Андреевичу! — уперся Кулик.
Молодой боец хотел прогнать надоедливого бомжа пинками, да побоялся запачкать об него обувь. Однако старший смены, который наблюдал за происходящим посредством видеокамеры, услышав имя уважаемого жильца, только сегодня возвратившегося из важной поездки, насторожился. Увеличив изображение на мониторе и как следует разглядев странного бомжа, он узнал
Оказавшись перед лицом ограбленного им человека, Валентин Марленович принялся рыдать, бить себя в грудь кулаками и призывать на свою голову кары небесные. Муж Ларисы, опытный и решительный человек, дал Кулику выплеснуть эмоции, а затем потребовал полного и подробного отчета.
Кулик растерялся. Он не знал никаких подробностей. Не знал даже, что находилось в злополучном чемодане, не знал, где хранил этот чемодан Виктор Андреевич. В общем, в его чистосердечном признании явно просматривались неувязки.
Хозяин, выслушав его, здорово разозлился.
— Говори, кто тебя на это надоумил? — рявкнул Виктор Андреевич.
Однако Кулик готов был принять любые муки, но не выдать свою сообщницу. Пусть она водила его за нос, пусть подло использовала, но он будет тверд и непоколебим!
И когда Виктор Андреевич уже подумывал о том, чтобы передать упорного Кулика в руки своего помощника по не слишком законным делам, который очень профессионально умел развязывать языки, дверь комнаты распахнулась, и в нее влетела Лариса.
Узнав от прислуги, что пришел Валентин Марленович, и что он разговаривает один на один с ее мужем, Лариса вообразила, что обманутый Кулик решил в отместку за все хорошее выдать ее Виктору. Нужно было срочно перехватить инициативу, доказать мужу, что она — белая и пушистая, а подлый Кулик оговаривает ее из самых подлых побуждений.., получится ее слово против слова Кулика, а в таком раскладе муж, естественно, скорее поверит ей, своей жене, чем этому сентиментальному уроду.
Ворвавшись в кабинет мужа и увидев там бледного от собственного героизма Кулика и красного от гнева мужа, Лариса решила, что допрос дошел до кульминации и закричала:
— Не верь ему, Виктор! Он все врет! Этот козел хочет очернить меня, потому что я не уступила его домогательствам! Я не виновата! Я вообще не видела этого гребаного чемоданчика!
Виктор Андреевич с большим интересом посмотрел на жену. Потом он перевел взгляд на Кулика, который то краснел, то бледнел, то приобретал вообще какой-то немыслимый фисташковый цвет.
— Вот оно что! — проговорил наконец хозяин кабинета и положения. — Вот, оказывается, почему ты молчал! Ну, ботаник, ты меня развеселил! Ты, оказывается, Лариску покрывал… Ромео, блин!
Лариса поняла, что совершила ошибку, причем ошибку непоправимую. Но слово — не воробей, вылетело — не поймаешь. Она поняла, что поставила точку в своей семейной жизни, и муж сделает все, чтобы вернуть ее на исходные позиции — в маленький и затхлый провинциальный городок.
Виктор Андреевич увидел выражение ее лица и громко расхохотался.
— Ну ладно, — сказал он, вытирая слезы, — с тобой, женушка, я после разберусь, а ты, ботаник дорогой, давай подробно колись, куда делся чемодан. Слово даю: невиновным ничего плохого не сделаю.
Перед зданием Фондовой Биржи стояло множество автомобилей. Надежда с Верой пробежались, выискивая синий «опель» Олега. Машину они не обнаружили, но Надежда не унывала.
— Это говорит только о том, что муженек твой не полный дурак, не стал светиться и ставить машину на виду у всех, оставил ее небось где-нибудь в скромном переулочке.
Внутри в здании Биржи царило столпотворение. Какие-то люди, преимущественно деловые мужчины, входили и выходили, изредка бросая друг другу несколько непонятных слов.
— Ты куда? — Надежда перехватила Веру, которая по инерции направилась к лестнице, — нам туда не надо, там охранник сидит, еще пристанет с расспросами. А нам надо вон туда, — она показала дальний угол, где в ряд расположились несколько телефонных кабин, — ровно в двенадцать туда придет твой муж, чтобы позвонить этому самому Андрею или, как его там, Алексею по местному телефону. Тут мы его не пропустим.
Значит, мы будем торчать здесь по очереди, чтобы не слишком намозолить глаза. Сначала ты.
А я пойду на улицу, там подежурю, может, узнаю твоего ненаглядного…
Она поглядела на фотографию, что прихватила из квартиры Веры. Фотография была свадебная, где сняты молодожены. То есть Вера на ней была конечно не в белом платье и не в фате, но все равно ясно было, что новобрачная — только у них бывает такой глупо-счастливый вид.
Вера выглядела обалдевшей от счастья, такой конечно и была, а вот молодой муж Надежде не слишком понравился. Он нагло пялился в объектив и покровительственно обнимал Веру за плечи. Но внешне конечно выглядел ничего себе, здоровый такой, мордатый, кровь с молоком. Да уж, вздохнула Надежда, нечего и думать — идти с таким врукопашную…
Очень скоро Надежда замерзла. На улице хоть и конец марта и светит солнышко, но градусов не больше пяти, холодно. Она прогулялась вокруг площади, еще раз осмотрела машины. Синего «опеля» на стоянке по-прежнему не было.
На часах было без двадцати двенадцать, волноваться еще рано. Она купила у тетки в ларьке стаканчик серой жидкости, которую тетка на голубом глазу именовала кофе, потом выгнала Веру на улицу.
— Если замерзнешь — выпей кофе вон там! крикнула она вслед.
— Я кофе не пью! — Вера дернула плечом, меня от одного запаха воротит!