Чемоданы
Шрифт:
Танцующих не наблюдалось. Часть столиков была занята. Публика выглядела достаточно разношерстной. Перед эстрадой выделялась компания солидных мужчин в темных костюмах и галстуках, заинтересованно созерцавшая стриптиз.
Вдалеке, у стойки бара, восседало на высоких стульях несколько мужчин и женщин. Они посматривали на огромный настенный телевизор, на экране которого со знанием дела мутузили друг друга два темнокожих боксера. Один из смотрящих за финальной частью избиения спортсмена в смешных розовых трусах с длинной
Зеленый просочился извилистой тропой между столиками до стойки бара. Он заказал джин-тоник, взобрался на свободный табурет рядом с лысым и начал заговорщически озираться.
Наконец, он решился, посчитав момент удачным, и обратился к своему лишенному растительности соседу, делавшему вид, что он увлечен боксом:
– Как дела, Плешивый?
Плешивый резко повернулся, словно ждал вопроса. Повел хрящеватым носом с горбинкой и ощупал Зеленого взглядом хитрых зеленых глаз с очень редкими и белесыми ресницами. Только брови на его гладко выбритом лице держали последнюю видимую оборону. В лице и даже позе сквозило барское пренебрежение. Откинув блестящий мослатый череп назад, он бросил:
– А, это ты, Зеленый? Да, знаешь, сначала было неплохо… – Плешивый закурил с помощью бармена, – а потом так и осталось. А что?..
Зеленый с готовностью улыбнулся, понимающе закивал головой:
– Дело есть. Миллиона на три, – прошептал он. – Долларов.
Плешивый затянулся. Зеленый наблюдал за его кистью с длинными пальцами, оканчивающимися гладко отполированными ногтями. Мизинец он отводил в сторону.
– А я думал – рублей. Суетишься, Зеленый. На жизнь не хватает? Михуй! – окликнул он пухлого бармена. – Поставь две, завтра, на шестого. Семь к трем.
Бармен подобострастно кивнул, пометил что-то в блокноте и вернулся к протирке стаканов. Боясь оставить их своим попечением.
Коротких и Брюховец, оба жмурясь, – Коротких от мерцания огней, а Брюховец от вида полураздетой, можно даже сказать полуголой девицы, – прошли наискосок через зал и, выбрав местечко потемнее, пали в глубокие вольтеровские кресла, посчитав их удобным наблюдательным пунктом.
Брюховец, правда, заметно нервничал: с его ракурса разоблачение актрисы было видно плоховато, обзор закрывала колонна, приходилось высовываться вперед. Мешал и пестрый шарф, которым сыскник замотался до бровей. Но чего не сделаешь ради конспирации.
– Чего это ты ко мне обратился? Тут от трех миллионов мало кто откажется, – Плешивый обвел рукой зал, и посетители мгновенно перестали смотреть на них.
– О твоем везении ходят легенды, – сказал Зеленый.
– Даже в полиции? – рассмеялся Плешивый. – Шучу, шучу, – и он мотнул головой, приглашая Зеленого за собой.
Они сели за столик недалеко от стойки, за которым кунял полусонный старик с флегматичным выражением лица.
– Смотри-ка, сегодня рано откинулся, – отметил Плешивый.
Коротких, удовлетворенный увиденным контактом, короткой фразой, сказанной одним углом рта, отправил Брюховеца в отрыв с важным сообщением руководству.
Со стороны это выглядело забавно. Неизвестный шпионской наружности, – а Брюховец несмотря на вялые протесты Коротких прилежно загримировался шарфом, – выскочил из-за углового столика. И закрывая дополнительно лицо рукой и пригибаясь как под обстрелом, зигзагами помелся к выходу.
Несмотря на все предосторожности, на него никто из зрителей разогревающегося шоу не обратил никакого внимания.
Только метрдотель с интересом посмотрел на его эволюции, махнул рукой и за Брюховцом побежал бородатый коротышка. Гораздо позже мы узнаем, что за личность это была…
Выскочив на улицу, Брюховец, считая себя неузнанным, рванул к таксофону на углу темного проулка, перпендикулярно отходящего от набережной. Он снял трубку для вящего затуманивания своих действий, достал из кармана сотовый телефон и прохрипел в какой-то из двух микрофонов:
– Плешивый и Зеленый… Понял… Мы на чеку… Есть!
Он повесил трубку телефонного автомата и, прижимаясь к стене, под бдительным оком бородача и швейцара, скрылся в темноте. Бородач потянулся вослед Брюховцу, вынужденно бросившему Коротких одного досматривать многообещающую программу. От зависти Брюховец даже зримо представил себе довольную морду напарника, разлядывающего перси стриптизерши…
– А ты, вообще, кто?.. – Плешивый сделал рукой круговое движение в воздухе.
– Мы же с тобой знакомились, – Зеленый подался вперед. – Махонин. Геннадий… Зеленый.
– Да? А как ты вышел на меня? Кто тебя привел?
– Я от катал приходил, помнишь?
– А! – вспомнил Плешивый. – Ага. Ну, ладно, – он картинно задумался. – А ты Дину Хабибулину знаешь?
– Нет, – смутился Зеленый.
– А Розу Ахунбаеву?
– Не знаю, – Зеленый сглотнул слюну.
– Кого ты вообще тогда знаешь?
Зеленый совсем растерялся:
– Тубуса, например. Боба. Да многих…
– Тубуса, – с сомнением протянул Плешивый. – Понятно. Он еще не сидит?
– Вчера был на воле. Вечером уже…
– Ладно, излагай. Я поспрошаю о тебе.
– Три лимона баксов привезут во «Второй постиндустриальный банк». На днях.
– Кому привезут?
– Нам. Инкассаторы в доле.
– В чьей? – Плешивый прищурился, рассматривая Зеленого сквозь сигаретный дым, который пускал над столом.
– Хочешь, будут в моей. Делим пополам, с учетом этого.
– Да… Так будет лучше. Где этот банк?
– Филиал на Новом Арбате. Место людное, но мы с ребятами все предусмотрели. Верное дело, – Зеленый облизал губы, допил коктейль из высокого бокала и погремел остатками льда на дне.