Чемоданы
Шрифт:
«Окурок сигары», – оценил он.
– Да, – Валера вынул из кармана диск и показал Зеленому, – материал на Плешивого. Проработаешь, – многозначительно добавил он. – Данных, правда, маловато. Но шеф сказал, что это уже говорит о многом. Прослушаешь и – того, уничтожишь. Встретимся завтра там же. Расскажу подробности дела. Только не броди, как паломник, и не оглядывайся. Приеду – не брошу.
– Я пошел! – Зеленый принял диск и вылез из машины.
– Тебя, кстати, шеф обещался премировать за операцию. Аккордно, – бросил ему в спину Валера.
– Спасибо, что предупредил, – процедил Зеленый.
– Если выживешь, – закончил фразу Валера.
Через несколько минут дворами Зеленый подошел к серому двенадцатиэтажному панельному дому, спичечной коробкой стоящему в окружении однояйцевых
– Алла! Ты дома?
Не дожидаясь ответа, вошел в комнату, именуемую большой, дернул за шнурок, зажигая бра.
Квартира была малогабаритной и маломеблированной. Без излишеств. В зале размещался диван, кресло, журнальный столик, в углу выделялась стереосистема с переносной видеодвойкой на ней и большими колонками по бокам. На полу, полностью скрывая его, лежали впритык два пестрых ковра.
Вторую комнату оккупировала двуспальная, а может и больше, кровать. Зеленый повесил пиджак во встроенный шкаф. Не снимая туфлей, он вернулся в зал, закурил, вставил диск, сел в кресло и включил запись. Послышалось легкое шипенье. Зеленый повертел кончиком сигареты в блюдце, стоящем на столике, и принял удобную позу. Свет бра почти не добирался до противоположного конца комнаты, и там отчетливо виднелись только разноцветные огоньки стереосистемы.
– Плешивый… предположительно кличка, – донесся из динамиков монотонный, неакцентированный дикторский голос. – Настоящие фамилия, национальность и другие анкетные данные неизвестны…Рост 182 сантиметра, вес 85 килограммов. Данные прошлого года. Возраст – приблизительно 30–35 лет. По-видимому, причастен к серии нераскрытых ограблений обменных пунктов валюты на Черноморском побережье прошлым летом, серии нераскрытых квартирных краж у известных антикваров Москвы минувшей зимой. Есть основания считать причастным к наркотраффику из Средней Азии. По информации, входит в ближний круг Ежевского – он же Дикобраз… Под следствием не находился, на оккупированной территории – тоже. Скорее всего, знает несколько иностранных языков, включая белорусский. Всегда вооружен. В совершенстве владеет восточными единоборствами, – голос замялся. – Это проверено наверняка. Особые приметы – может брить голову… Может также быть крайне небрит.
На свободу вырвалась ритмичная музыка.
– Да, не густо, – пробормотал Зеленый и остановил мелодию нажатием кнопки пульта. – Идиоты. Все у них не слава богу, – он пожал плечами. – Зачем он Дикобразу?
Зеленый оперся спиной о боковой валик кресла, закинул ногу на другой и задумался, снова закуривая.
– С чего это они решили, что Плешивый – человек Дикобраза? – задал он себе вопрос вновь.
Дикобраз – он же Ежевский – человек известный. Владелец заводов, газет, пароходов, как говорится. Авторитетный предприниматель. Много темных пятен и ряд недоказанных смертей, но двери все, вроде, открывает. Летает очень высоко. С первыми лицами города на короткой ноге. Хотя, в последнее время пошла какая-то волна, что, дескать, а не криминал ли, который во власть рвется. В общем, похоже, те, кто уже в лодке, начали отпихивать других баграми. Или наступил кому на бизнес?.. Или бизнеса стало сильно много?..
Зеленый усмехнулся.
Если не отрываться от Плешивого, то возможен отъезд. Светила командировка, черт побери. Некстати… Последнее время в отношениях с Аллой наметился легкий разлад. На почве частого отсутствия Зеленого по вечерам. Поэтому сегодня он был рад, что пришел первым. Непонятно только, где его подруга на этот раз…
Надо было придумать, что сказать Алле, с которой они совместно проживали уже третий месяц.
По первоначальной легенде он помогал нескольким провинциальным ликеро-водочным заводам с реализацией в столице. Приехал он из Волгограда, точнее его приехали, так что тут все было логично. Провинциал цепляется за старые связи. Довольно скоро легенда превратилась в быль. Сначала ему настоятельно порекомендовали открыть фирму. Подставных учредителей, точнее какие-то паспорта, привез Валера. Директором тоже была мертвая душа, за которую Зеленый и расписывался. Потом фирмы начали меняться. Через него потек (полился) нелегальный спирт с Юга и левая водка. Зеленый распихивал товар по рынкам, подпольным и неподпольным заводам. Бизнес шел хорошо, благо крыша была серьезной. Кто, кроме Валеры, из начальства был в доле, Зеленый не знал, но долю отвозил регулярно. Скоро планировался выход на рынок конфиската, что тоже сулило приличные барыши, учитывая цены, по которым он должен был закрываться на контору Зеленого. Бизнес предполагался уже серым, а не черным. Зеленый зарегистрировал новую фирму на себя, не без юмора назвав ее «Компания «Пять треугольников»». Валера, узнав, скривился, в меру возможностей лицевых мышц, но возражать не стал. Он, вообще, в дела особенно не лез, но, похоже, контролировал ситуацию, так что Зеленый не зарывался.
Деятельность позволяла иметь обширные контакты в среде, которая интересовала управление, где Зеленый числился в звании лейтенанта. Свободный график, сам себе хозяин, кое-какие деньжата – это уже для Аллы. Жизнь повернула, конечно, не совсем туда, куда мыслилось при выборе профессии, но проблем, в принципе, особых не было. Не он тряс коммерсантов, а сам им стал… Опять-таки – Москва, это не Волгоград. Да и давняя мечта отщипнуть от жизни что-нибудь для себя начала воплощаться… Риск присутствовал, но, как говаривал Валера: «закрыть можно все», – оперативная необходимость и т.д. Правда и закрыть можно было кого угодно…
Черт, а три миллиона – это куш. Большой куш!..
Зеленый потер пальцем нос, поднялся и, потягиваясь, пошел в ванную.
Ему всегда хорошо думалось когда он стоял под душем. А подумать было о чем: три миллиона долларов – это сумма. О такой не мечталось даже.
Шум воды порадовал Аллу. Гена был дома. Она представила его, стоящим обнаженным, со стекающими по худощавому торсу струями воды, но удержалась от искушения сразу же войти. Надо приготовиться.
У Аллы было хорошее настроение. Несмотря на погоду. Невзирая на лица. Она решила, что пора отдохнуть, позагорать, покупаться. Мысль об этом согревала.
Цокая шпильками, она переоделась в розовый атласный халатик, сменила туфли на домашние, но тоже на шпильке, и принялась расчесываться. У нее были длинные вьющиеся волосы. Она была симпатична. Маленького роста, но при этом с уверенными приятными формами. Везде. Она улыбнулась своим мыслям, расправила, приподняв, грудь, оправила складки халатика, разглаживая на бедрах, и, продолжая улыбаться, прислушалась к гнусавому голосу: Гена что-то мычал не раскрывая рта, изображал пение.
Откидывая волосы назад, она встряхнула их и вошла в зал. Стереосистема издалека призывно поманила огнями. Будучи женщиной слабой, Алла не устояла и, ответив на призыв. Повертела непонятный диск без опознавательных знаков и вставила в дисковод из привычного любопытства. Пока шел текст, она машинально накручивала локон на палец. Послушав еще немного музыку после такого важного правительственного сообщения, она остановила запись и услышала шаги.
Алла успела развернуться и улыбнуться с закрытыми глазами. Она подняла и развела руки, зная, что халатик при этом обнажает внутренние части бедер.
– Что слушаешь? – проговорил Зеленый, отрываясь от ее губ.
– Не успела, – и она снова подставила губы, не открывая глаз.
– Где ходила?
– Да, со Светкой по чашке кофе выпили. Тебя-то нет все время.
– Как нет, а это что, – Зеленый прижался крепче.
– Слушай, Махонин, – она любила переставлять ударение в фамилии на финский манер, подчеркивая его печальную малоразговорчивость, – поехали на море! В Турцию или еще куда… На море, короче! Я помираю в этом городе, а ты достал своей кипучей деятельностью. Люди и так много пьют… Поехали, Гена, наскирдовал ведь уже трудовых?
Зеленый молчал, определяясь со словами.
– Махонин, – не отставала Алла похлопывая его по ляжке, – продолжаю допрос третьей степени: капусты нарубил? – Она повисла у него на шее, обхватив его скрещеными ногами. – Поехали, кости загаром прикроешь!
– Я пока не знаю. Есть еще пара дел. Надо бы закончить.
– Опять! Гена!
– Ну, подожди чуть-чуть. Максимум неделю, две. Мне, может, придется отъехать ненадолго.
– Я тебя сейчас тресну, и ты у меня отъедешь!