Чемоданы
Шрифт:
– Так, вошел и объяснился. Что ты знаешь?.. Кстати, по поводу лучших кадров могу встречно, в порядке обмена, проинформировать, что даже Брюховец брошен на задание, что способно поколебать этот тезис. Или ты только себя имел в виду?.. Но мы готовы присоединиться. А, Петя?
Петя помолчал и, выдержав паузу, враждебно посмотрел на Палыча.
– Я вижу, что ты недоволен, – Палыч прицелился двумя, сложенными вместе, пальцами и сощурил глаз.
– Ты, Палыч, не обращай на Петю внимания. Он опасается нерегулярности питания при выполнении розыскных
После этого он пружинисто подскочил с места. Напористо покрыл расстояние до напрягшегося Палыча и ткнул того кулаком в грудь. Они изобразили легкую борьбу.
– Вам бы только развлекаться, – обронил Петя, угрюмо наблюдая короткую схватку.
– Петя, смотри на это, как на неизбежность, работать-то надо, и нетолько в четырех стенах, – попытался успокоить слегка запыхавшийся Палыч. – Хоть развеешься от своей пыли!
Спарринг-партнеры вернулись и осмотрели коллегу на предмет запыленности. Петя попытался дотянуться через стол до товарищей, но безуспешно. Лева с Палычем уселись на подоконник и закурили.
Петя собрался, наконец, для нанесения ответного удара, что выразилось в легкой улыбке. Но начал он знакомым удрученным голосом:
– Теперь понятно, чего ты так радуешься…
– Ой, не надо, не надо!.. – попытался упредить нападение Палыч.
– Экскременты надоело изучать, – победно выдал Петя и скорбно вздохнул.
Неизвестно, над чьей судьбой – Палыча или своей – он печалился больше.
– А что, правда, что наш дурачок, тоже в работе? – осведомился Палыч у Левы через плечо. Он слез с подоконника, подцепил дротик из настольного канцелярского прибора и теперь метился в мишень на двери.
– Ох, не любишь ты Василия Сергеевича. Даже непонятно за что? А ведь он так добр всегда к вашему брату криминалисту! Жалеет вас, убогих, – огорченно посожалел Лева, покачивая головой в знак неверия в реальность подобного развития событий и распушил усы в предвкушении реакции.
Палыч остановил бросок в точке отрыва дротика от пальцев:
– Это провокация! Попрошу занести это в протокол.
Лева тут же предложил Пете взяться за эту работу. Тот тут же нарочито пододвинул к себе лист бумаги.
– Я с большой, товарищеской, дружеской симпатией, – пошел по нарастающей Палыч, которого, похоже, тема взволновала, – отношусь к геноссе Коротких. Так что эту грязную выходку и происки недоброжелателей, желающих посеять и тому подобное, и на этом, так сказать, подняться, я бы заклеймил… – Палыч соревновался с Левой в перегруженности предложений и витиеватости спича. – И попросил бы не вбивать клин, и не растаскивать, а также не передергивать. Все знают, – здесь Палыч обратился за помощью даже к Пете, – как я уважаю Василия Сергеевича!
Дав отповедь, Палыч снова прицелился, посчитав тему исчерпанной.
Но надежды его оказались преждевременными. В лучах интереса коллеги Лева одобрительно продолжил:
– Молодец, Палыч! Даже после того случая! Доброе сердце у тебя. Просто молодец, ничего не могу сказать…
Палыч вновь не смог исполнить бросок и дозированно взорвался:
– Какого-такого случая?!.. Не было никакого случая. И все!
– Ну, мы не знаем, общественность, я имею в виду, что там было, то есть происходило, у вас, там, в туалете… Это когда тебя не было, – предельно участливо добавил он для млеющего Пети, – в нашем крыле.
Злопамятный Петя лыбился от удовольствия.
Палыч аж покраснел от возмущения:
– А ничего в туалете не было, и не могло быть. Он туда не попал!
– Ну, на этот счет есть разные сведения, – измывался Лева, ероша усы.
– И долго же ты там сидел? – дружелюбно спросил Петя. – Экскременты поди изучал?
– Эх, Петя, Петя, я-то тебя всегда держал за достойного, вменяемого сослуживца… И ты туда же! Подумаешь, какой-то кактус! Вон он, вон стоит! Полстакана спирту всего… А он, смотри, только крепче, я бы сказал, забористее стал. Можно так выразиться, стал совершеннолетним. Наливать ему теперь можно.
– Так ты, значит, камрада Брюховца имел в виду? – фальшиво догадался Лева. – А он к тебе до сих пор относился с нескрываемым уважением. Окурки найденные приносил, и все такое… Весь мусор…
– Пошли вы! – Палыч в сердцах, не целясь, метнул дротик и пошел к двери.
– Мазила, – констатировал Лева. – Даже не пытайся переставить. Я отсюда вижу.
Петя раскачивался на стуле, явно настроившись на долгую и желанную экзекуцию криминалиста.
– Мишень перевесьте, а то покалечите кого-нибудь. Я пошел.
– Может в домино сыграем? – бросил в последней надежде Петя.
– С вами играть – себя не уважать. Мухлевщики! Камни у вас крапленые.
Лева понял, что Палыч сейчас таки уйдет, хотя и поверженным, но не раскрывшимся, и решился спросить того напрямую:
– Так что ты знаешь, какое дело, о чем ты хотел нам поведать?..
Но криминалист, промолчав, отмахнулся и удалился, хлопнув дверью.
– Смотри, какая-то сволочь что-то ему наболтала. Про домино, – огорчился Петя от потери верного мальчика для битья.
– Ушел, гад, не дал положительным эмоциям разгуляться, – поскорбел Лева. – Неужели и правда выдвигаться будем, интересно? Пойду я в отдел к начальству.
– К Валере? – задумчиво уточнил Петя, уже принявшийся с тоской рассматривать кипу бумаг на столе, не зная как вновь подступиться.
– Позондирую его. Неглубоко. Если он здесь. Держи тут круговую оборону!
Петя кивнул и молча углубился в перекладывание листков по разным стопкам. Он шевелил губами, беззвучно отсчитывая число проделанных пассов. До конца рабочего дня оставалось немного, глядишь все и закончится спокойно.