Чемпионат
Шрифт:
– Хорошо, беги. А мы тебя поснимаем отдалённо.
Он отбежал, а Лера что-то скомандовала в передатчик, прикреплённый на воротнике курточки.
На экранах возникло красивое лицо Боброва, замершее в эдакой мужественной напряжённости. Даже Лера, привыкшая к облику своего мужа больше других, почувствовал красоту момента, слегка похвалив себя и оператора.
«Артподготовка» к самой «атаке» шла полным ходом. Вскоре вышли разминаться и мексиканцы, на которых мало кто обращал внимание – лишь горстка гостей из посольства пыталась докричаться до своих, подбадривая. «Московиты» же поприветствовали в очередной раз трибуны (те отозвались дружным эхом) и скрылись в раздевалке, чтобы появиться уже вновь к стартовому свистку.
И вот Юра стоит в коридоре, держа за руки сыновей, ожидая момента выхода. Судья скомандовал, и они пошли, встречаемые рёвом почти ста тысяч
Бобров отбежал к бровке и нацепил микрофон, вышел к центру поля, подхватив на руки Никиту и Андрейку.
– Друзья! – его призыв эхом прокатился по вмиг притихнувшим трибунам. – Я хочу отнять у вас немного времени, оттянув начало игры. Надеюсь, что вы меня простите, обещаю отдать должок в игре. – Зрители, вначале озадаченные, зааплодировали своему любимцу. – На самом деле, хотел сначала зайти издалека. Но что-то мне сейчас расхотелось размусоливать тему, да и тут ребятишки на руках совсем уже немаленькие, чтобы с ними тут расхаживать, - он поворачивался в центре круга, дабы уделить внимания всем. Люди снова довольно захлопали. Неожиданная задержка интриговала и совсем не тяготила даже самых отъявленных любителей игры. – Так что буду рубить с плеча. Роль мне досталась не совсем скромная, но опять же, надеюсь, что вы меня простите и будете снисходительны – кому-то да надо было это сделать. А посему вопрошаю у вас, у тысяч, смотрящих трансляцию вне стадиона… хотите вы былой славы Руси? Хотите объедения осколков былого могучего образования? Хотите сменить вялый курс разбазаривания и размежевания? Хотите видеть во власти страны людей «Московии», «Возрождения» и Империи? – вокруг висела просто бетонная тишина, но Бобров в запале разгорячился и плохо замечал, что происходит вокруг. – Считайте это референдумом, голосованием, как угодно, но нам очень нужна ваша поддержка и одобрение. – Юра стоял в центре поля, держа за руки своих мальчуганов, горящими глазами перебирая по трибунам. Те по-прежнему молчали. Тут он увидел Леру, спускавшуюся к полю и расступающихся перед ней «секьюрити». Тут, словно из маленького снежка зародилась лавина – стадион охватил нарастающий гул. Люди вскакивали со своих мест, взмахивая руками, флагами, шарфами и шапками. Неупорядоченный шум начал складываться в скандирование «Московия! Московия!». – Я бы счёл это за знак согласия, - вновь подал голов Юра и его слова потонули в громогласном «Ура» десятков тысяч глоток. Лера так и осталась около бровки, изумлённо озираясь на ликующий народ.
Потом был игра, мало что значившая. «Московия» чуть натужно и без привычной домашним стенам лёгкости переиграла робкую Мексику. Но зритель этого будто и не заметил – все будто ждали финального свистка, чтобы ринуться на улицы города, донести до всего мира своё мнение и согласие с «референдумом».
А за эти полтора часа уже было готово постановление о скором роспуске правительства и совершенно мирной передачи власти Ахметдинову и Ко. У тех всё было готово, поэтому действовали строго по плану, решительно и быстро. История вершилась одним моментом.
Торжествующие толпы ходили по слякотным улицам, скандируя патриотические лозунги, люди обнимались и улыбались. Блюстители порядка состоявшие, в основном, из сотрудников «Рыси», с пониманием относились к некоторым выходкам граждан, всё же усмиряя наиболее буйных. Никакой анархии или массовых беспорядков допущено не было. Смена власти прошла резко, но безболезненно. Мечты и желания многих реализовались. Дальше вновь пошла пахота и рутина.
***
Этот недельный цикл тренировок в Предновогоднюю неделю отличался даже от последних месяцев. На каждом занятии теперь присутствовал Олег. Лера моталась между базой и Радиозаводом. Они что-то там меняли и выискивали какие-то «крохи» в идее Ганжи. Не всё получалось сразу, как он задумал, возникали неизбежные сложности. Проблем хватало, времени нет. Поэтому вечером Юра ухаживал за ней, уставшей, готовил и кормил, делая массажи и убаюкивая в тёплой постели. Морозы, хоть и отпустили, но оставались всё же непривычно крепкими – кутаться в тёплые вещи было приятно и постель была самым уютным местом для «встреч» супругов.
И Юра, и Лера стали несколько напряжены после событий игры в Лондоне и расслаблялись только будучи друг с другом.
– Лерка, как же я был без тебя эти месяцы, не понимаю.
– Вот и я не понимаю, как ты был без меня, - она смотрела в потолок, привычно устроившись на его груди и перебирая его пальцы, и улыбалась.
– А это связано, что ты вернулась, когда мы снова какую-то «движуху» затеяли?
– Кто знает, кто знает… - задумчиво протянула Лера.
Юра вскинулся и притянул её лицо к себе:
– Это что же, ваше «колдовство» опять было?! Всё подстроено?! Я, значит, как последний опешивший от горя юнец, чуть ли головой об стенку не бился, а вы сами провоцировали эту ситуацию?!
– Ну, что ты милый, что? – Лера схватила его голову и начала целовать. – Как выдумаешь небылицу, готов за неё порубить в капусту всех. Мы с Ганжой точно не лезли в наши с тобой неурядицы, можешь не переживать. Но вот возникшее желание всё вернуть, оно в нас, возможно, и было спровоцировано ситуацией. Эта внутренняя тяга так возникла или спровоцировано чем-то внешним, сказать не берусь. После того, как открыли мы Систему – я слабо верю в случайные совпадения. Да и вообще, в естественность всяких событий. Но конкретно могу сказать лишь, когда мы проследим цепочку или, тем более, влезем сами и запустим что-то. Но в нашем с тобой случае я ничего такого не видела. Кто знает, может, это наша любовь чем-то движет, а не наоборот, – она глядела в его глаза почти вплотную. Так, что заболело в голове. – Тьфу ты! Как-то пафосно получилось! Но, по сути, я так и думаю…
Юра всё молчал и лишь сдавил крепче Лерины пальцы в широких ладонях, заставив её зрачки расшириться. Она не понимала его состояния и была немного растеряна этой неясностью.
– Ну что ты молчишь? Что тебя тревожит? – она умоляюще продолжала заглядывать к нему в глаза.
Он отвёл взгляд и упал на подушку.
– Да просто поразился глубине твоих глаз и тому, как ты сильно меня любишь, - улыбнулся он, как после удачного розыгрыша.
– «Гад ты, Костя Федотов!» - Лера схватила подушку и треснула ею мужа. Тот неуклюже прикрылся руками. – А я тут распинаюсь, чуть слезу не выдавила, испугавшись твоего непонятного состояния. А он здесь всё шутит, да провоцирует. На, тебе!
– она продолжила дубасить мужа, но он перешёл в наступление и их борьба быстро перешла в портер, а потом и под одеяло – отопление даже в этих «хаусовских» квартирах не справлялось с низкой температурой за бортом, и дома было прохладно.
Проскурин на тренировках выглядел каким-то поникшим, его толстячковая бодрость куда-то исчезла, в движениях сквозила усталость. Занятия он проводил без задора, по шаблону и, не отходя от прежнего плана ни на йоту.
– Анатолич, ты чего захандрил? – Поинтересовался после очередной явно нудной тренировки Юра. – Ребята взвоют от такой скукотищи.
– Да… - махнул рукой Валентин. – Как-то вдруг обрыдло всё. Причём разом, после «Челси». Показалось всё предсказуемым и скучным. Да, да, я знаю, что ты замашешь на меня руками, начнёшь убеждать и приводить доводы. Только эти доводы я сам тебе ещё недавно приводил. И себя ими же пытался образумить. Ан нет! Логика отступает перед прямо-таки всеобъемлющей тоской. Будто стержень подрубили, и не на чем стало мне держаться.
– Ну, ты же в курсе, как там всё перепуталось после наших проделок?
– Да, с Ганжой имел беседу, всё своё видение он мне изложил. И что, ты думаешь, на меня лично повлияли вот эти изменения в Системе?
– А что, разве ты не заметил общего изменения настроений практически у всех. Вот и на тебя повлияло.
– Вроде на поверхности объяснение, только мне нелегче от этого. Если честно, вдруг , будто меня окунули вновь в эти ощущения тогдашние. Десятое апреля меня накрыло с головой. Только тогда у меня появилось желание отомстить и преодолеть тоску назло и вопреки. А сейчас накрыло пустотой и просто неимоверной тоской по жене. Куда деться не знаю, все методы не работают, тону в болоте. Получается, и вас с собой тяну, - он замолчал, уткнувшись глазами в пол. – Вот такая вот исповедь. Может, ты доделаешь работу? Осталось три дня всего, ты лучше меня многое знаешь... А?
– Да дело не в том, что кто кого будет тренировать. Нам нужно и твоё участие. Именно твоё! И не только потому, что в хандре этой тебя нельзя бросать. Ты нам не чужой. Это всё понятно. Но ведь тебе должен был Ганжа и это объяснить – без тебя может не случиться нужного положения, не попадём в нужный узел и пролетим, как фанера… Меня самого эта идея не очень вдохновляет, но Серёге я доверяю, как себе. А он сказал, будет так. Значит, будет. Больше того, иногда и меня воротит от такого сценария, но больше я хочу что-то изменить в этом вялом затухании. Если уж не получиться, то пусть в тартарары лететь, чем и дальше влачить жалкое существование. Шанс есть, нужно рисковать. Либо пан, либо…