Чемпионат
Шрифт:
– Ну, в общем, да. Я тоже не горю желанием. Тем более уже вечереет.
– Юр, вот скажи, - Лера вытирала полотенцем свои густые волосы. Они выгорели и стали отдавать «каштанкой». – При всей это раздробленности России, почему здесь образовалась Республика, а не просто отошла провинцией очередной к Китаю?
– Ха! Лерк, так на кой им столько проблем под своё крыло? У них сейчас и своих-то хватает неурядиц, а здесь такие масштабы огромные, люди такие… своеобразные, что ли. Уж точно не китайского менталитету. А так – пусть сами себе хозяйничают… точнее, думают, что хозяйничают,
– Ну, ладно, пускай так. А как же быть с территориями?
– А что с территориями?
– Ну, прирастать землями им надь или не надь?
– Ежели они тут живут и так, пусть и формально по местным законам, то зачем им это нужно? И потом, последние годы в связи с непорядками внутренними их экспансия приостановилась. Да и буйный экономический рост тоже. Тут, как раз на севере, скорее, речь можно вести о Маньчжурском сепаратизме.
– Какой ты умный, - Лера давно удовлетворила своё любопытство и теперь просто улыбалась тому, как размышлял Юра.
С утра они вновь, после Камчатских дымов, прокоптились и, пахучие, залезли в аэроплан.
– Сейчас, хоба! И в Москве дымы, - пошутил Юра.
– Да вроде ж не было признаков, когда мы уезжали.
– Да долго ли сейчас-то…
Вылетели утром и в полдень по столичному времени были в Москве. Дымов не оказалось, но пылища покрывала жирным слоем придорожные дерева и кусты.
***
В субботу вечером вылетели в Мадрид. Домодедовский Аэропорт уже около десяти лет, по сути, единственный аэропорт международного сообщения в Московской республике, был привычно пуст. Нужда в перемещениях у населения, если и была, то стоимость переездов в соседние государства, а, тем более, в дальние была не подъёмна для большинства. Редкие дельцы и чиновники, спортсмены, да военные ошивались у табло вылетов и прилётов. Очередей на регистрацию не было и вовсе.
«Московия» давно не летала собственным самолётом, да и чартеры команде не всегда давались. Экономили. Вот и сейчас, общим порядком, погрузились на регулярный рейс. Самолёт был новенький, спонсировался Чемпионатом. И вобрал в себя, помимо команды, небольшую горстку преданных болельщиков.
– Как там Лёшка? – Проскурин поинтересовался у Боброва, когда тот сел рядом.
– Да кто его разбёрет. Вечно нахмуренный, с кнопками музыки в ушах. Главное, чтобы по приезду поспал. В пять матч?
– Да, в пять.
– Анатолич, ты бывал в Мадриде?
– Да как-то не пришлось. В юности с родителями был в Барселоне. Какие-то смутные остались впечатления: жара, сиеста, мало красивых женщин.
– Это в какой-то такой юности тебя женщины интересовали, да ещё и с родителями если ездил?
– изумился Бобров. В его глазах Валентин не выглядел таким уж ярым поклонником женского полу.
– Да лет пятнадцать мне было уже. А что ты думаешь? Я как раз тогда очень даже «ходок» был. Весь вроде такой ботаник, в очёчках, пухленький. Но какой-то подход был, что ли. Это я после смерти жены, как-то охладел к ним, в целом, - Валентин погрустнел.
– Прости, я не знал.
– Да отболело уж всё. Кстати, та же катастрофа, что и у Тимура.
– Как?! – Бобров поразился.
– Да вот так. На расследовании я как раз с Серёгой и познакомился.
– С Ганжой?
– Ну да. Я, собственно, уже десять лет тебя заочно знаю, но вот не было нужды знакомиться.
– Занятные дела происходят. Тимура давно нет, а таинственность вокруг «Московии» и загадки для меня остаются.
– Ты не серчай. И, вообще, давай потом как-нибудь прошлое поворошим.
– Да я уж привык. Любимая женщина и единственный друг если секреты имеют, и вечное это «со временем ты всё узнаешь…», то волей-неволей привыкнешь. Правда, последние времена как-то богаты разгадками. Жду развития событий. Но по Мадриду давай завтра с утра прогульнёмся? Ребята пусть готовятся, а мы пару часиков пофилоним?
– Разгильдяй ты, Бобров! – усмехнулся Проскурин и прикрыл глаза, давая понять, что собирается подремать.
– Ну, и ладно, я один прогуляюсь, – он наговорил Лере сообщение – она вновь была недоступна. «Лерусь, я знаю, что ты появляешься внезапно, поэтому сообщаю тебе, что назад мы только в понедельник вечером. А Мадрид тебе вроде нравился», в конце сообщения он улыбнулся. Эта улыбка тоже должна была записаться и передаться.
В Мадриде было студёно, но без мороза. В небе было густо рассыпались звёзды.
– А что-то тут не жарко, - поежился Проскурин.
– Так тут тоже снег бывает, - Юра пялился на небо, отыскивая знакомые ориентиры. – Но днём-то будет тепло. Ещё, может, и в футболочке можно будет пройтись.
– Так, ребятушки, давайте не задерживаться, нужно в гостиницу и спать. – Проскурин подгонял размякших в самолёте игроков и членов команды.
С утра Бобров не стал дожидаться Валентина и, одевшись, юркнул на улицу. Где лицом к лицу столкнулся с Лерой.
– Ты как всегда, - он расплылся в улыбке.
– Привет, милый, - она тоже сверкала радостными глазами.
– По чашечке кофе и гулять?
– По чашечке кофе и работать, Юрка.
– Как?! – Юра расстроено вскинул брови.
– Ну, вот так. Надо всё же запасной вариант проработать. Оформим тебя запасным.
– Как запасным? И, вообще, Лер, почему, когда я весь такой с любовью к тебе, ты обязательно чем-нибудь огорошишь?
– Хочу заметить, что ты тоже любитель такие ситуации создать. Не бузи, пойдём в номер к тебе, - она чмокнула его в ухо.
– Ну, хотя с номером - это тоже неплохая мысль.
– Хм… я не про это, - она улыбнулась. – Тебе понадобятся силы.
Тем не менее, Лера слабо сопротивлялась, когда с порога номера, Юра увлёк её на широченную кровать.
– Юрка, если что-то пойдёт не так, ты будешь виноват со своими сексуальными утехами.
– Разве ты была против?
– Ну, я подумала, что отказ, возможно, сыграл бы более отрицательную роль, чем согласие, - Лера смеялась. Она лежала обнажённая на животе поверх одеяла. Полоски света сквозь слегка раздёрнутые шторы оттеняли её вечно немного смуглое тело. Бобров любил просто любоваться её чистой красотой, уставясь пристально на неё. – Бобрик, ну ты опять меня буравишь так, что я краснею, и мне скорее хочется завернуться в одежды, - Лера накрылась простынёй.