Чемпионы Темных Богов

Френч Джон

Кармента поверила ему, хотя не совсем понимала, почему. Усталость в его словах и манера держаться кое-что ей напомнили.

«Может, тебе просто хочется кому-то верить, - произнес голос в разуме.
– Может, тебе нужно ему доверять».

– Прости, - сказала она, но остановилась.
– Без тебя я не вернула бы корабль.

Ариман кивнул и посмотрел на нее так, словно не знал, что сказать.

– Ты бежал?
– вдруг спросила Кармента. Колдун посмотрел на женщину.
– Тогда то, от чего ты бежал, настигло тебя.

– Да, - ответил он, и ей показалось, будто она узнала уставшую улыбку на лице Аримана.

– А теперь?

Что ты будешь делать?

Он пожал плечами.

– Попытаюсь узнать причину.

– Почему не бежать дальше?

Ариман отвел глаза и хотел было что-то сказать, но ответ словно умер у него на губах.

– Потому что боюсь того, что случится, если я снова отвернусь, - наконец сказал он. Кармента пристально всматривалась в него, ведьма в черном одеянии и синеглазый полубог.

– Я доставлю тебя куда нужно, - сказала она. Ариман склонил голову.

– Спасибо, - поблагодарил он.

Женщина усмехнулась. От этого ощущения все внутри нее похолодело. Она не смеялась много лет и не знала, почему это сделала сейчас.

– Но куда ты хочешь отправиться? Ты хотя бы знаешь, откуда начать?

– Да, - ответил он, снова посмотрев в огонь.
– Я начну с прошлого.

VI

Пепел воспоминаний

Уединившись в своих покоях, Ариман закрыл глаза и погрузился в воспоминания. Ощущение собственного тела потускнело. Сердцебиение и дыхание почти остановились. Посторонние мысли исчезли, и его наполнила безмолвная чернота.

– Память - это машина, - Ариман вспомнил, как Пентей постукивал посохом из слоновьей кости по полу, будто подчеркивая каждое слово. Старый мудрец любил слушать свой голос, хотя с возрастом тот стал сухим. Пентей преподал Ариману и его родному брату первые уроки логики, философии и риторики, когда они были еще мальчишками на Терре. Ариман и Ормузд за глаза звали его пустынной ящерицей, но запоминали каждое оброненное им во время лекций слово.
– Многие люди считают ее чем-то неизменным, - продолжал Пентей, утерев пот, скопившийся в морщинках на лице.
– Они забывают и считают это естественным. Помнят бесполезные детали, сами не зная почему. Люди упускают из виду тот факт, что они отказались от одного из величайших устройств человеческого разума. Память - это знание, а знание - сила.

Ариман улыбнулся, припомнив те слова, и отправился к дворцу собственных воспоминаний. Сначала он словно шел по темному коридору, свет настоящего постепенно угасал вдали. Затем мрак рассеялся, и он оказался на белых мраморных ступенях под синим небом и ярким солнцем.

Азек отвернулся и поднял глаза. Дворец высился до самого неба, его белые стены сверкали в лучах света. Еще выше тянулись башни, расписные деревянные ставни были распахнуты настежь, впуская в сводчатые залы ветер. Конечно, дворец не существовал в реальности. Это была лишь конструкция, возведенная из миллионов обрывков воспоминаний, сложенных друг на друга: ступени символизировали его восхождение к Белому Храму на плато Ионус, небесная синева и тепло были родом с Просперо, а ветер разгонял воздух его детских лет.

От солнечного света его спина покрылась испариной. Здесь Ариман не носил доспехов, лишь воспоминание о простой белой мантии. Он шагнул вперед, отметив тепло камня под ногами. Такие детали играли немаловажную роль. Память зиждилась не просто на образах или словах, это было переплетение ощущений, привязанных к конкретной точке времени. Вспомнишь запах места, и ты увидишь его. Вспомнишь оттенок лепестков, и вспомнишь название самого цветка.

Ариман поднялся по ступеням к дверям и распахнул их настежь. В коридоре за ними царила прохлада. Через каждые несколько

метров в потолке были видны облицованные зеркалами шахты. Красные, белые и синие ковры приглушали шаги, когда колдун направился внутрь. По обеим сторонам коридора располагались двери. Ни одна не походила на остальные - некоторые были из невзрачной пластали, словно попали сюда прямиком со звездолета или из бункера, другие были из дерева, стекла или начищенного до блеска металла. Только из этого коридора вели сотни дверей, во всем же дворце их насчитывались десятки тысяч. С каждым днем он рос в размерах, над более старыми и глубокими воспоминаниями возводились новые этажи и комнаты. Сейчас его разум добавил всюду тонкий слой пыли, что символизировало заброшенность.

Идя по коридору, Ариман размышлял над тем, что это место было еще одним символом его лицемерия. Он провел так много времени, скрывая и забывая, но дворец продолжал стоять, храня внутри воспоминания. Честно говоря, Азек и не думал разрушать его, хотя внутри находилось немало дверей, которых он ни разу не открывал с тех пор, как последний раз запер.

Из-за закрытых дверей доносились звуки. Он слышал голоса давно мертвых людей, обрывки разговоров и глухой рокот сражений. Часть Аримана хотела остановиться, зайти в каждую дверь и вспомнить хранящееся внутри прошлое. Но он продолжал идти дальше.

Первая дверь была из голого серого камня с простым серебряным кольцом в петле. Ариман долго разглядывал дверь. Ее он добавил последней. Колдун взялся за кольцо и потянул на себя. Дверь открылась, и Ариман шагнул внутрь.

Комната была открыта небу. Свет двух красных солнц коснулся лица Азека, и легкие наполнил сладкий, ароматный воздух. За арочными окнами до самого горизонта тянулись башни Планеты Колдунов. У стен стояли полки, поднимаясь от пола туда, где начиналось небо. На полках рядами выстроились белые мраморные сосуды с выгравированными на них золотыми надписями. Они были увенчаны отполированными и черными как смоль головами зверей. В центре комнаты на серебряно-обсидиановом плинте лежала раскрытая книга в черном переплете.

Долгое время Ариман стоял неподвижно. Затем он обвел взглядом полки, читая каждое имя, выведенное золотом. Изучив их все, колдун остановился взглядом на первом сосуде.

«Никтей», - прочел он. Можно начать отсюда. Ариман потянулся, взял сосуд и открыл крышку. Его окружили мерцающие фрагменты видений и звуков, словно быстро прокручиваемые в пиктере картинки. Сначала возникло лицо, которое на глазах у Азека стало меняться, старея и покрываясь шрамами от первого момента, когда он встретил Никтея будучи еще аспирантом, и до последней секунды. Затем обрывки переданных мыслей, потом времена разлуки. Он вспомнил сражения, в которых участвовал на заре Империума, и увидел, как царство Императора утонуло в пучине войны, а Никтей был рядом с ним.

– Это следует сделать. Я с вами, повелитель, - произнес Никтей, склонив голову и тем самым вступив в кабал. Затем Ариман увидел, как молодой адепт и друг распростерся в пыли перед Магнусом, моля прощение за содеянное ими. Воспоминания вдруг распались на небольшие фрагменты: рассказ, поведанный капитаном-отступником, слухи о колдуне, который воюет в банде легиона Повелителей Ночи, имя, мимолетно услышанное на рабовладельческих станциях Наара.

Наконец воспоминания подошли к концу, и Ариман взглянул на ряды сосудов. В каждом из них хранились воспоминания об одном из воинов Тысячи Сынов. Все они жили у него в памяти, пусть прошлое и покрылось трещинами за годы изгнания. Ариман никогда не проверял, как хранятся его воспоминания, а лишь добавлял к ним обрывочную информацию о том, что могло случиться с братьями. Он считал это своего рода наказанием. Наконец Ариман направился к следующему сосуду.