Чепуха или семиклассницы в космосе
Шрифт:
– Скорость отличная! – подбодрил его Ник, слегка сдвигая рычаг летной тяги. – Увеличивай постепенно. Котикова, что у тебя?
– Экран, – отрапортовала Маринка. – Серый, безжизненный. Ой, оживает!!! – взвизгнула она, но тут же расстроилась. – Показалось. Это просто тень…
И вот тут-то все и случилось. Сквозь небольшой, завешенный лишь кусочком тюля проем в «стенах корабля» можно было наблюдать, как стена стремительно бросилась навстречу кораблю.
– А-а-а-а! – закричали все от неожиданности. Столкновения не произошло. Легко и с бешеной скоростью несся Маринкин стол через весь частный
– По местам! – крикнул до предела возбужденный Ник. – Что за баловство!
Маринка и Толик моментально опомнились. Одновременно с этим Маринкин экран начал показывать очертания окружающих предметов. Пылесос Толика превратился в какую-то странную металлическую трубу. Гудела она значительно тише, чем ее предок.
– Взлетаем! – с замиранием сердца произнес Ник и выжал до предела рычаг тяги.
Опасно дернувшись пару раз, корабль как-то странно подпрыгнул и… оторвался от земли.
– Ур-р-ра-а-а! – хором закричали все. И Кешкино радостное тявканье тоже звучало будто бы дополнением к этому дружному возгласу.
– Ох, нужно было плавнее с рычагом обращаться, – принялся корить себя Ник через минуту. – Взлетать нужно плавно, а мы дергались, как параноики… Повезло… Могли совсем заглохнуть…
Наташа лежала на спине. Сейчас, когда корабль увеличился в размерах, можно было спокойно вытягивать ноги. Широко открытыми глазами следила она за пролетающими над кораблем и становящимися все ближе облаками. Тюлевый просвет в спальном отсеке теперь превратился в длинное узкое застекленное окно. Тканевые стены обрели жесткость и были теперь прохладными и твердыми, словно вылитыми из метала. Свечка, оставленная по ошибке в отсеке, обратилась в изящный электрический светильник. А вот диванная подушка, на которой лежала Наташа, осталась совершенно прежней. И даже капли воска на ней, ничуть не изменились.
«Маринкина мама нас убьет!» – подумала Наташа. – «И будет права! Такой диван испортили…»
Сразу же после этой мысли Наташа вдруг поняла, что уже почти спит. Кажется, придуманный Толиком для спального отсека усыпляющий газ начал действовать.
Добро пожаловать!
– Действующие законы бала, это очень серьезно! – Ник старательно «давил» на девчонок. – Если сказано, что приглашенные должны показать творческий номер, значит, они и впрямь должны это сделать!!!
– Ну, уж нет! – Маринка с Наташей прекрасно понимали, что теперь не отвертятся, но все еще продолжали упрямиться. – Так мы не договаривались!
Вот уже полчаса, как Ник делился с командой своими мыслями относительно плана действий на Зеленом Корабле. Дело происходило уже в открытом космосе, потому видимость реальности была выключена. Маринка, Наташа и Ник, словно селедки в бочке, теснились под столом. В спальном отсеке валялся сменивший Наташу Толик. Его высунутые сквозь кусочек шторы ноги, страшно мешали в отсеке управления. Наташа нервно тарабанила по ним пальцами, обдумывая предложенный Ником план.
– Если бы мы хоть немного подготовились… – резонно противилась она. – А так – опозорим родную планету.
– После нашего выступления, боюсь, нас не то, что не пустят к Старосте Антону, нас попросту прогонять с корабля! – поддерживала подругу Маринка. – Нет, выпускать нас на сцену нельзя…
– А что вы предлагаете? – кипятился Ник. – Без праздничного номера, ни одно существо не будет допущено на зеленобал. Хочешь присутствовать – покажи поздравительный номер. Номер там, это что-то вроде входного билета… Ну что вы ни одного стишка что ли не учили? Я – понятно. Я – воин. Мне не положено. Но вы-то…
Первая часть плана так заняла мысли Маринки с Наташей, что над дальнейшими событиями они как-то и не задумывались. А вот Толик, ноги которого скрылись в спальном отсеке, а голова, наоборот, высунулась из него, больше беспокоился за другое:
– Нашли о чем спорить! – ворчал он. – Мне уже сменяться пора, вот проснулся, и слышу – спорим о несущественном…
– Ничего себе несущественное! – ахнула Наташа. – Вот сам, значит, на сцену и пойдешь. Придумаешь поздравительный номер и будешь развлекать публику.
– Да не надо ничего придумывать! – разозлился Толик, – У вас же готово все! Помните, вы в детстве, ну в первом классе еще, в танцовщиц играли? Ну, тогда, когда мы с Толстым в окно подглядывали, а вы на нас ведро воды вылили? Нам еще влетело всем, потому что Толстый простыл тогда сильно. На улице ведь холодно уже было …
– Ладно, делать нечего. – вздохнула Наташа, наконец, признав правоту брата.
– Никогда не думала, что пригодятся эти навыки… – поморщилась Маринка, тоже не слишком-то радуясь.
– Вы о чем? – насторожился Ник. – Кого вы водой собрались обливать, уж не меня ли?
– Да нет, – земляне наперебой принялись объяснять. – Не о воде речь! Мы просто в детстве рабынями были, арабскими. А мама потом поражалась, куда блестки деваются…
Понятнее всех, как обычно, изъяснялся Толик:
– Как и все девчонки, Маринка с Наташей в детстве играли во всякие странные игры. То в тюль от штор и простыни нарядятся – думают, что принцессы. То тетрадь какую-нибудь расчертят и играют в школу. То в покрывала на арабский манер замотаются – танцуют всякие восточные танцы. И вот эта последняя игра им больше всего нравилась. И даже неплохо у них получалось, я сам видел…
– Хотя подглядывать мы ему строго настрого запретили!
– А мама еще удивлялась, куда блестки деваются…
– Все ясно, – оборвал наплыв мирных воспоминаний Ник. – Значит, будете танцевать. Один вопрос решен.
– То есть, как это решен?! А подготовиться? А переодеться, а накраситься на выступление? А кассету с музыкой найти? Тут на целый час сборов…
– Что ж, вы тогда собирайтесь, а мы с Толиком обсудим, что дальше делать…
– Ну и как же ты нам прикажешь собираться? – Маринка негодовала. – Уж, не из твоей ли рубашки я буду мастерить себе костюм? Или, может, нам постричь вас налысо и из получившейся шерсти быстренько соткать себе наряды?