Черчилль и Гитлер
Шрифт:
На следующий день после покушения на убийство Эрнста фом Рата, третьего секретаря посольства Германии в Париже, польским евреем Гершелем Гриншпаном, руководителями партийных ячеек на местах были организованы антиеврейские демонстрации и погромы по всей Германии. Вечером 9 ноября 1938 г. лидеры нацистской партии собрались в Старой ратуше в Мюнхене, чтобы отпраздновать пятнадцатую годовщину Пивного путча. К тому времени, когда начался прием, фом Рат умер от полученных ран. Геббельс написал в своем дневнике: «Я изложил суть дела фюреру. Он решил: пусть демонстрации продолжаются. Полиция не должна вмешиваться. Евреям пора наконец почувствовать гнев народа».
Геббельс ухватился за возможность поправить свои взаимоотношения с фюрером, которые серьезно пострадали из-за семейных проблем, вызванных его отношениями с чешской киноактрисой Лидой Бааровой. Это был его шанс вернуть утраченное расположение, «поработав на Гитлера» в столь важном деле. После того как Гитлер покинул Старую ратушу, Геббельс произнес пламенную речь, в которой предлагал партии возглавить организацию и проведение «демонстраций» против евреев по всей стране. Партийные лидеры тотчас дали соответствующее поручение своим подчиненным на местах, и активисты и штурмовики бросились уничтожать синагоги, жизни и имущество евреев.
Гитлер категорически настаивал на том, чтобы СС не принимало участие в погромах «Хрустальной ночи». «Демонстрации» должны были выглядеть «спонтанными вспышками народного гнева», как называл это Геббельс, а из-за вмешательства СС они больше стали бы походить на организованные операции. На деле же мало кого удалось обмануть. Всего через шесть недель после подписания Мюнхенского соглашения истинный характер нацистского режима снова был продемонстрирован всему миру. Гитлер поспешил заявить о своей непричастности к этим событиям, но ясно, что Геббельс действовал при его полной поддержке, что бы там ни говорили сторонники фюрера. В секретной речи, произнесенной перед сотней ведущих журналистов на следующий день после погромов, Гитлер с похвалой отозвался о триумфе геббельсовской пропаганды. Через несколько дней, 15 ноября, в дневнике Геббельса появляется запись о том, что фюрер «пребывает в прекрасном расположении духа. Резко настроен против евреев. Всецело одобряет мои, и свои, действия». Более того, Гитлер теперь дает понять Герингу, что ждет от него правильного решения «еврейского вопроса».
Геринг воспользовался возможностью получить финансовое вливание в терпящий трудности четырехлетний план. Страховым компаниям было сказано, что они должны будут покрыть убытки, если их иностранные предприятия пострадают. Что касается евреев, то на них абсурдно возложили ответственность за им же нанесенный ущерб. Страховые суммы были выплачены рейху, но не евреям, а Геринг обязал их выплатить штраф в один миллиард марок в качестве «компенсации ущерба Германии». С 1 января 1939 г. все евреи должны были быть полностью исключены из экономической жизни рейха.
Поразительная потребность со стороны подчиненных произвести впечатление на Гитлера привела к тому, что нацистская политика приобрела более радикальный характер. «Хрустальная ночь» показала всему миру, если прежних предупреждений – в частности Черчилля – ему было недостаточно, что нацизм – это идеология зла, которая вероятней всего ввергнет его в войну. С экономической точки зрения четырехлетний план Геринга был попросту неэффективен, и деньги, потраченные на перевооружение, нужно было как-то возмещать. Война была бы решением проблемы, и Гитлер стремился к ней с самого начала. Черчилль был прав. В день, когда война была объявлена, Невилл Чемберлен назначил Черчилля на пост первого лорда Адмиралтейства. Уинстон вернулся.
Гитлер и Черчилль после 1940
Теперь война стала отвратительна, она утратила весь свой романтический ореол. Только и остается секретарям нажимать кнопки.
С первых же месяцев войны, в период, известный как «странная война» или «сидячая война», в то время как другие ратовали за соблюдение осторожности, Черчилль призывал к действиям, причем не только у себя дома, но и за границей. Тем не менее его уверенность в надежности британской системы противолодочной обороны была необоснованной. Авианосец «Courageous» («Отважный») был торпедирован в Бристольском заливе в сентябре 1938 г. В следующем месяце немецкая подводная лодка проникла сквозь оборону в заливе Скапа-Флоу и потопила британский линкор «Royal Oak» («Королевский Дуб»). В первые девять месяцев войны потери английского флота, причиненные относительно небольшим количеством вражеских подводных лодок и магнитных мин, составили 800 000 фрахтовых тонн. Однако в конце весны 1940 г. Черчилль публично утверждал, что Королевский флот довел количество немецких субмарин менее чем до десяти единиц. Если считать эти данные точными, флот находился в наилучшем положении среди всех армейских подразделений, противостоящих германской армии. К сожалению, это было не так, и Черчиллю пришлось перевести на действительную службу Начальника управления по противолодочной обороне, который сообщал ему об истинном положении дел.
20 января 1940 г. Черчилль выступил с радиообращением к народам нейтральных стран, в котором убеждал голландцев, бельгийцев и скандинавов «встать плечом к плечу с британской и французской империями против агрессии и зла». Это только побудило Гитлера предпринять упреждающие действия. Трофейные протоколы заседаний с участием Гитлера показывают, что в начале 1940 г. он все еще считал «поддержку норвежского нейтралитета наилучшим курсом для Германии», но в феврале пришел к заключению, что «англичане намереваются высадиться там, и я хочу их опередить». Решение отдать приказ о нападении на Норвегию было принято им через несколько дней после того, как Черчилль приказал эскадренному миноносцу «Cossack» («Казак») войти в норвежские воды и взять на абордаж немецкий танкер «Altmark» с целью освобождения содержавшихся на нем английских военнопленных. Черчилль сумел обратить успех операции себе на пользу и извлечь из этого события немало выгоды. Норвежское правительство против применения насилия на своей территории, но его пассивное одобрение убедило Гитлера в том, что Норвегия является сообщником Англии, и это стало сигналом к принятию упреждающих мер, о чем он и отдал теперь приказ: к вторжению в Норвегию.
Вечером 9 апреля 1940 г. Черчилль наслаждался отличным ужином в доме у коллеги по кабинету, министра авиации Сэмюэля Хора. Он пребывал в прекрасном настроении. Его давнишний проект, минирование норвежских территориальных вод, наконец-то сдвинулся с места, и он надеялся, что с его помощью удастся прекратить поставки в Германию из Скандинавии железной руды, в которой остро нуждалась немецкая военная промышленность. В своем дневнике Хор писал: «Уинстон настроен очень оптимистично, доволен предложенной мной схемой и уверен, что одержал верх над немцами. Он ушел абсолютно счастливый и успокоенный в 22.30» [63] . Однако, вернувшись в Адмиралтейство, Черчилль обнаружил, что немцы его опередили. Пришло сообщение о том, что крупный немецкий флот движется к берегам Норвегии. На следующее утро нацисты оккупировали важный норвежский порт Нарвик, и в течение каких-нибудь нескольких недель вся Норвегия уже была в руках Гитлера.
63
Gilbert, Winston S. Churchill, vol. 6, p. 216
Под командованием немецкого генерал-полковника Эдуарда Дитля находилось всего две тысячи горных егерей и 2600 моряков, которым противостояли 24 500 солдат войск союзников, включая 6-ю норвежскую пехотную дивизию, так что же пошло не так? [64] Немцы располагали точнейшими разведанными о намерениях англичан; планы Черчилля раскрыл не кто иной, как он сам. Во время секретной встречи с пресс-атташе нейтральных государств, состоявшейся 2 февраля в Лондоне, им было сделано несколько намеков, о которых вскоре стало известно немецкой разведке. К концу марта 1940 г. в мировую прессу постепенно проникли слухи о планах союзников в отношении Скандинавии, и подозрения о том, что в этом районе что-то готовится, усилились, когда стало известно, что в Нарвик был направлен племянник Черчилля, Джайл Ромили.
64
Keegan, Second World War, p. 38
О смелом же плане Гитлера, наоборот, в прессу не просочилось ни слова. Внутри высшего командования вермахта (Oberkommando der Wehrmacht, OKW) было сформировано сверхсекретное подразделение, подчинявшееся лично Гитлеру. Ответственным за подготовку операции «Везерские маневры» был назначен генерал фон Фалькенхорст. С целью поддержания максимальной секретности генералу не было передано никаких карт, которые помогли бы ему при выполнении задания. Вместо этого он сам приобрел карманный путеводитель Бедекера по Норвегии и уединился с ним в гостиничном номере, откуда тем же днем с уже готовыми планами направился к Гитлеру, и тот их немедленно одобрил. Фюрер даже словом не обмолвился о готовящейся схеме Риббентропу. Благодаря секретности и смелости замысла, все прошло крайне успешно. Гитлер с полным правом называл эту операцию одной из самых «дерзких» в новейшей военной истории.