Черчилль и Оруэлл

Рикс Томас

Оруэлл также осознал, что посещает школу на условиях льготной оплаты. Это не было актом благотворительности со стороны администрации. Оруэлл был обязан успешно учиться и попасть в школу высшего уровня, Итон или Хэрроу, добавив таким образом блеска репутации начальной школы. Будущий взрослый социалист проглядывает в ребенке, осознающем, что богатых учеников никогда не бьют, как бы плохо они себя ни вели. «Страдали бедные, но “умные” мальчики. Наши мозги были золотой шахтой, откуда он [директор] добывал деньги, из нас необходимо было выжать прибыль» [101] . К окончанию школы юноша усвоил два уродливых жизненных правила: сильный всегда побьет слабого и любой проект, за который он возьмется, провалится.

101

Там же, 339.

Тем не менее он не обманул ожиданий, выиграв

заветную стипендию в Итоне. Как ни странно, закончив школу в 19 лет, Оруэлл не стал поступать в университет, а пошел служить в Индийскую колониальную полицию, направившую его в Бирму. Даже теперь трудно понять, чем он руководствовался. Одним из уроков, усвоенных в школе, писал Оруэлл, было «нарушай правила или погибни» [102] . Ничто в этом молодом человеке не наводило на мысль, что он захочет насаждать закон, не говоря уже о том, чтобы подавлять население колоний, однако следующие четыре года жизни именно в этом состояла работа Оруэлла. Возможно, он хотел разок увидеть, что значит быть на стороне силы, самому быть облеченным властью.

102

Там же, 362.

Итак, как и Черчилль, Оруэлл повзрослел в дальней части Британской империи. В его случае это была провинция Верхняя Бирма, примерно в 2500 км к юго-востоку от афганской границы, где 25 годами раньше служил в кавалерии Черчилль, описавший этот опыт в «Истории Малакандского полевого корпуса». Оруэлл жил в Бирме с конца 1922-го до середины 1927 г., будучи офицером колониальной полиции. Он оказался в тех краях, потому что британцы аннексировали неколонизированные центральную и северную части Бирмы в 1886 г. в ходе боевых действий, надзор за которыми осуществлял отец Уинстона лорд Рэндольф Черчилль во время недолгого пребывания на посту британского министра по делам Индии.

Произведя неблагоприятное первое впечатление на свое полицейское начальство [103] , Оруэлл был отправлен в город Кату на северной оконечности Бирманской железной дороги в 128 км от границы с Китаем. Там, в дальнем городе на реке Иравади, он возмужал, выработав взгляды, которые будут определять его творчество на протяжении всего пути. Рассмотрим чрезвычайно реалистичный фрагмент его раннего очерка «Казнь через повешение» [104] , где рассказывается о том, как он конвоировал осужденного индуса на 36-метровом пути к виселице.

103

Bowker, George Orwell, 91–92.

104

George Orwell, The Collected Essays, Journalism and Letters of George Orwell, Volume 1: An Age Like This, 1920–1940, ed. Sonia Orwell and Ian Angus (New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1968), 45. Далее: Orwell, CEJL, vol. 1.

…один раз, несмотря на вцепившихся ему в плечи людей, он шагнул чуть в сторону, огибая лужу на дороге.

Как ни странно, но до этой минуты я еще до конца не понимал, что значит убить здорового, находящегося в полном сознании человека.

Когда я увидел, как осужденный делает шаг в сторону, чтобы обойти лужу, я словно прозрел, осознав, что человек не имеет никакого права оборвать бьющую ключом жизнь другого человека. Осужденный не находился на смертном одре, жизнь его продолжалась, так же как наши [105] .

105

Цит. по: Оруэлл Дж. Эссе. Статьи. Рецензии. – Пермь: КАПИК, 1992.

О годах, проведенных здесь, Оруэлл написал свой первый роман «Дни в Бирме», скорее, мемуары, чем плод работы воображения. Как он сформулировал спустя годы в письме: «Во многом это просто рассказ о том, что я видел» [106] .

Эту книгу лучше всего читать как исследование злоупотребления властью в разных формах. В одном из лучших своих очерков «Убийство слона» [107] Оруэлл описал то, что наблюдал каждый день.

На такой службе грязное дело Империи видишь с близкого расстояния. Несчастные заключенные, набитые в зловонные клетки тюрем, серые, запуганные лица приговоренных на долгие сроки, покрытые шрамами ягодицы людей после наказаний бамбуковыми палками… [108]

106

Orwell, CEJL, vol. 4, 114.

107

George Orwell, ”Shooting an Elephant,“ in Orwell and Politics, 18.

108

Пер.

А. Файнгара.

Он ушел со службы в полиции в 24 года. Вернулся домой и начал шататься без дела по Лондону и Парижу. «Дни в Бирме» он окончит через несколько лет, роман издадут после выхода второй написанной им книги «Фунты лиха в Париже и Лондоне», но в жизни самого Оруэлла Бирма предшествовала Парижу и Лондону.

Его рассказ о времени, прожитом в Бирме, прямолинеен. Антигероем «Дней в Бирме» является Флори, скучающий, недовольный, неопределенно либеральных взглядов торговец лесом, живущий в маленьком колониальном поселении на дальнем севере страны у реки Иравади. Таким мог бы стать сам Оруэлл, если бы остался в Бирме еще на 10 лет, – несчастный человек лет тридцати пяти с черными жесткими волосами, подстриженными черными усами и выжженной солнцем кожей: «Его лицо было очень худым… с впалыми щеками и дряблой припухлостью вокруг глаз» [109] . Главным различием между Оруэллом и Флори является самая заметная физическая особенность персонажа – родимое пятно цвета портвейна на щеке, из-за которого он постоянно чувствовал себя не в своей тарелке.

109

George Orwell, Burmese Days (New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1974), 16–17. (Оруэлл Дж. Дни в Бирме / Пер. В. М. Домитеевой. – СПб.: Азбука-классика, 2002.)

Флори знакомится с Элизабет Лакерстин, молодой британкой, которую отправили в Бирму искать мужа. Он ей не нравится, Элизабет презирает его увлечение изобразительным искусством и литературой и с подозрением относится к его симпатии к бирманской жизни и культуре. Она смягчается к Флори, только когда он ведет себя как представитель империи, например подстреливает голубя, но эта имперская составляющая является той гранью его личности, которую сам он не переносит, сожалея, что ему не хватает смелости через нее переступить. Однако Элизабет находится в отчаянном положении, каждую ночь терпя приставания дядюшки, у которого остановилась. В этих сложных обстоятельствах она вроде бы готова довольствоваться Флори, пока коварному бирманскому чиновнику, продажному окружному судье, не удается опозорить того, подстроив его публичное разоблачение любовницей-бирманкой, которую Флори прогнал. Это побуждает Элизабет разорвать помолвку. Мучась от стыда и переживая разрыв, очутившись в глубокой эмоциональной изоляции, Флори стреляется. Когда он умирает, «омерзительное» [110] родимое пятно исчезает.

110

Там же, 17.

Все это происходит в антураже социальной и политической возни британцев и бирманцев вокруг мелких вопросов престижа и репутации, как, например, кого из бирманцев пригласить в городской Европейский клуб, где высокие британские инстанции велели смягчить расистскую политику членства [111] . Полный наблюдений за бесконечными мелкими жестокими проявлениями социальной власти, роман подчас кажется чем-то средним между творениями Джейн Остин и Э. М. Форстера, чья «Поездка в Индию» увидела свет за четыре года до того, как Оруэлл сел за рукопись своего романа об империи в упадке.

111

Там же.

Описывая место действия в начале романа, Оруэлл пишет: «В любом месте Британской Индии клуб европейцев – духовная цитадель верховной власти, рай, по которому томится вся чиновная и торговая туземная знать» [112] . Этот клуб, маленький и изолированный, отстал от других и так и не принял ни одного «местного». Когда это потребовалось сделать, три члена клуба яростно протестуют. «Рассядется тут черномазый и будет в нос тебе чесноком вонять» [113] , – намеренно грубо заявляет один, но второму члену клуба Флори идея нравится, и фактический глава британской общины, склонный к патернализму мистер Макгрегор, решается выполнить инструкции.

112

Здесь и далее цит. по: Оруэлл Дж. Дни в Бирме / Пер. В. М. Домитеевой. – СПб.: Азбука-классика, 2002.

113

Там же, 22–23.