Черчилль и Оруэлл

Рикс Томас

В общем, Оруэлл имел некоторые основания задать в «Фунтах лиха» вопрос: «Что знает большинство образованных людей о бедности?» [135] Именно в «вульгарный» мир работы и выживания, в существование огромного большинства человечества он стремился погрузиться, а затем описать

его для всех. Иногда он тыкал читателя носом в это знание, как, например, в начале книги, когда он нейтральным тоном пересказывает воспоминания «Шарля», молодого французского бездельника, завсегдатая ближайшего бара, заплатившего за возможность изнасиловать 20-летнюю пленницу [136] : «Без единого слова я, резко дернув, скинул ее на пол. И набросился на нее как тигр!.. Снова и снова повторял я свои все более свирепые атаки, опять и опять девица пыталась спастись. Она взмолилась о пощаде, но в ответ прозвучал мой хохот» [137] . Пожалуй, Оруэлл совершил ошибку, посвятив шесть страниц 213-страничной книги этой страшилке в стиле По. Это отвлечение от его истинной темы – изображения забот, поглощающих мысли парижских и лондонских бедняков в 1930-е гг.: как прокормиться, согреться, поспать ровно столько, чтобы суметь подняться и вернуться к работе, и упиться дешевым вином в субботний вечер.

135

Orwell, Down and Out in Paris and London (New York: Mariner Books, 1972), 120. (Оруэлл Дж. Фунты лиха в Париже и Лондоне / Пер. В. М. Домитеевой. – CПб.: Азбука-классика, 2003.)

136

Там же, 14.

137

Здесь и далее цит. по: Оруэлл Дж. Фунты

лиха в Париже и Лондоне / Пер. В. М. Домитеевой. – СПб.: Азбука-классика, 2003.

Это была книга, которую он должен был написать в той же степени для себя, что и для читателя, принципиально важный шаг на его жизненном и литературном пути. Погружаясь в мерзость, апатию и голод бедняка-рабочего, Оруэлл расплачивался за прежнюю колониальную жизнь. В Бирме он добровольно присоединился к европейцам-угнетателям, теперь в качестве наказания самому себе он по своей воле жил среди угнетенных Европы. «Я пришел к выводу, что это был… акт искупления за то, что он служил целям британского колониализма, проведя пять лет в Бирме офицером колониальной полиции» [138]

138

. ”A Philosopher in Paris,“ in Coppard and Crick, Orwell Remembered, 211. Странное совпадение: много лет спустя, в 1987 г., Айер, находясь на вечеринке в Нью-Йорке, заглянул в спальню и застал боксера Майка Тайсона за попыткой изнасиловать модель Наоми Кэмпбелл. Он вмешался, и Тайсон заявил: «Ты знаешь, мать твою, кто я такой? Я чемпион мира в тяжелом весе». Айер ответил: «А я бывший уикхемовский профессор логики [в Оксфорде]. Мы оба выдающиеся фигуры в своей области; предлагаю поговорить об этом как разумные люди». Ben Rogers, A. J. Ayer: A Life (New York: Grove, 2000), 344. Айер был приемным отцом ведущей кулинарного телешоу Найджелы Лоусон, в годы войны являлся коллегой Малкольма Маггериджа, друга Оруэлла. Muggeridge, Like It Was: The Diaries of Malcolm Muggeridge, ed, John Bright-Holmes (London: Collins, 1981), 364.

Конец ознакомительного фрагмента.