Черчилль. Биография. Оратор. Историк. Публицист. Амбициозное начало 1874–1929
Шрифт:
Уже с детства Дженни отличали независимость суждений и чрезмерная расточительность. Как иронично замечал один из ее знакомых: «Дженни смело можно отнести к такому типу женщин, для которых иметь меньше сорока пар туфель означает прозябать в нищете»51.
Возможно, она так и осталась бы в Париже, если бы не суровый нрав князя Отто фон Бисмарка (1815–1898), сумевшего «железом и кровью» объединить германские земли и, с немецкой педантичностью пройдя от Эльзаса до Парижа, обратить в прах красоту и роскошь владений Наполеона III (1808–1873).
Джеромы долго сопротивлялись давлению военных событий, отказываясь покинуть столицу. «Нам
Настал день, когда дальнейшее промедление стало опасным. Оставался только один выход – бежать. Поезда к тому времени ходили нерегулярно. Чудом удалось достать билет на поезд до Довилля, уходивший через считаные часы. Собирались в спешке, захватив с собой лишь наиболее ценные вещи, которые завязали в простыни и скатерти53.
Какое-то время Джеромы еще питали надежду вернуться в Париж. Однако поезд, на котором они уехали в Довилль, был последним, покинувшим французскую столицу54. Проведя еще какое-то время на континенте, Клара с тремя дочерями села на корабль, направлявшийся в Англию. Жизнь порой образует удивительные комбинации. Настойчивость немецкого канцлера Отто фон Бисмарка косвенно повлияла на то, что дочь американского миллионера Дженни Джером была вынуждена оставить Францию Наполеона III и направиться в викторианскую Англию, где произвела на свет «величайшего британца в истории» [6] .
6
Согласно результатам опроса, проведенного Би-би-си в 2002 году.
«Мрачный и наполненный туманами Лондон», который Дженни увидела впервые, произвел на нее тягостное впечатление55. Вскоре Леонард Джером снял для своей семьи дом в Коувсе – небольшой деревушке, расположенной на острове Уайт. Остров был одним из любимых мест отдыха королевы. Здесь она провела свою юность, и именно сюда она приедет умирать. Остров также был знаменит яхт-клубом, одним из самых элитарных и закрытых учреждений подобного рода56. Ежегодно в начале августа на острове проходила пользующаяся популярностью королевская регата. Тихое место преображалось, становясь светским центром не только Англии, но и всей Европы.
Джеромы быстро стали частью высшего света. Вскоре они попали в списки участников многих торжественных мероприятий, которыми так славилась британская аристократия. «Сезон Коувса» не стал исключением. В первых числах августа 1873 года супруга Леонарда Джерома получила приглашение на бал, устроенный в честь будущего российского императора Александра III (1845–1894) и его супруги Марии Федоровны (1847–1928). На бал, кроме миссис Джером, были приглашены и ее дочери. Уникальный документ сохранился и сегодня находится в архиве Черчилля (номер CHAR 28/2/1A). В нем отражено главное, что произошло в тот день, 12 августа 1873 года. В начальной фразе «встретить Их Королевские Высочества, принца и принцессу Уэльских», Дженни сделала от руки приписку. После слова «встретить» она написала «Рандольфа».
Это была любовь с первого взгляда. Одному из присутствующих молодой лорд признался,
Что они нашли друг в друге? Просто оба были молоды, импульсивны, открыты для любви, и та не преминула закружить их в стремительном круговороте романтичных чувств, смелых ожиданий и бурных эмоций. «Я получил твою фотографию и твой локон волос, все время смотрю на них. Твой верный и преданный тебе Рандольф С. Черчилль», – писал он ей в выдержанном тоне, понимая, что переписка проходит через руки миссис Джером58. Со временем лорд Рандольф осмелел. Его письма стали более откровенными. «Дражайшая, я люблю тебя больше всех и никогда не полюблю другую (выделено в оригинале. – Д. М.)», – признавался он в середине сентября 1873 года59.
Казалось, жизнь совершила большой оборот и вновь оказалась в точке, откуда все началось. Знала ли Дженни, что это предложение, за которым стоял пропуск в британскую историю, было сделано именно в том месте – на острове Уайт, – откуда в 1710 году ее прапрапрадед Тимоти Джером (1688–1750) покидал родную землю, отправляясь в Новый Свет с королевским грантом на монопольное производство соли в штате Коннектикут?60 Конечно знала. Но чего Дженни знать не могла, так это того, что на рубеже нового XX века на том же острове Уайт, на очередной ежегодной регате, она объявит о своей новой помолвке. Однако до этого еще нужно будет дожить. Сейчас же ее мысли были заняты лордом Рандольфом и тем, как их роман будет принят родителями.
Последнее было весьма кстати, поскольку от мнения Джеромов и Мальборо зависела дальнейшая судьба будущего брачного союза. И эти мнения не внушали оптимизма.
Мать Дженни первой узнала о чувствах дочери. Она считала, что молодые торопятся. Итогом отношений, опасалась миссис Джером, будет не брак, а испорченная женская репутация. Дженни не придавала этим страхам большого значения. «Хотя ты ей очень понравился (выделено в оригинале. – Д. М.), – писала она лорду Рандольфу, который покинул остров Уайт и вернулся в родовое поместье, – моя мать ничего не хочет слышать о браке. Но я считаю, мы легко склоним ее на нашу сторону, когда увидим тебя в Лондоне или здесь. Благослови тебя Господь, дорогой»61. И действительно, Клара Джером относительно легко изменила свою позицию, приняв выбор дочери.
Следующим на очереди был Леонард Джером. Его первая реакция отличалась настороженностью. Правда, в отличие от супруги, Леонард в своей оценке придал немало значения тому факту, что его будущий зять был представителем аристократии. У него было амбивалентное отношение к британскому истеблишменту. С одной стороны, он признавал и даже завидовал их могуществу, с другой – гордость человека, который сделал себя сам, не позволяла полностью принять превосходство аристократии, основанное, по большей части, на праве рождения и принадлежности известной фамилии.