Череп для ученика
Шрифт:
Где-то на середине узкой винтовой лестницы они замедлили падение, цепляясь за все, что под руку попадалось.
– Вот везучие идиоты, – поумерив смех, Тео ухватилась за перила так сильно, что те заскрипели. – Ты положительно влияешь на мою удачу, ученик.
– Всегда пожалуйста. А те, что внизу – сколько их?
– Вроде двое. Держись за перила.
– Что? – успел спросить Гринер, но ответа получить не успел, вцепился в перила, как и посоветовала наставница – и не зря. Тео, оттолкнувшись от лестницы, спрыгнула вниз, сделав сальто. Приземлившись, она крутанула непонятно как оказавшийся в руках меч пару раз. Из-за груды мешков, пошатываясь,
– Готово. Можешь спускаться.
Юноша, оказавшись внизу, судорожно выдохнул. Покосился на обезглавленные трупы.
– Значит, это только одна группа?
– Да. Сомневаюсь, что нам так повезет и во второй раз, тем более что земли с другого кладбища у нас нет. Можно за ней съездить, но мы потеряем много времени. Как думаешь, может, все-таки отправиться в эту, как ее… Шпыньку?
– Вот уж не знаю. Я – простой подмастерье мага…
– Ты пока не подмастерье, а ученик.
Гринер поджал губы. Теперь, когда смертельная опасность не угрожала из-за каждого угла, напряжение отпустило его, и настроение его значительно ухудшилось. От усталости или еще от чего – но он чувствовал себя, как выжатая тряпка.
– Хотя вел ты себя очень достойно, как настоящий маг, – примирительно добавила Тео. – Выйдем наружу, тут воняет.
Снаружи все так же ярко светило солнце, легкие тучки неслись по небу, так быстро, словно боялись не успеть к горизонту. Гринер удивился – по его ощущениям, на мельнице они торчали очень долго; а если верить солнцу, прошло не более часа.
Неподалеку, на другом берегу высохшего русла реки, выстроились в ряд старые ивы, длинными ветвями касаясь земли. Наверное, в те времена, когда река была полноводной, там в тенечке любили сидеть ребятишки, дети мельника. Но что-то произошло, край обезлюдел, река превратилась в ручеек, и ссохшиеся, хрупкие деревья не обещали уютной прохлады; наоборот, они производили жуткое впечатление.
Перед тем, как уехать, Тео подожгла мельницу с четырех сторон, сказав, что так будет надежнее и спокойнее. Дождавшись когда огонь, мгновенно пожравший сухое дерево и мешки, улегся, магичка загасила пламя полностью, чтобы оно не перекинулось по высохшей траве на ближайший лесок. Это задержало их еще на час.
Когда последние языки пламени превратились в чахлые, тонкие струйки дыма, а потом и вовсе исчезли, Тео скомандовала выдвигаться. Ехали шагом, магичка курила
– Скажи-ка, Гринер… – вдруг спросила она. – Почему ты пошел ко мне в ученики?
Означенный ученик явно не ожидал такого вопроса.
– Я… Вы же сами. Ну, я не знал…
– Почему ты вообще куда-то пошел? Сбежал из замка, где у тебя была крыша над головой и пища, и какое-никакое дело. Рискнул всем – ведь могли же тебя зарезать разбойники на дороге. Или, попав под дождь, ты заболел бы лихорадкой и умер. Ну, даже учитывая, что ты избежал всех этих злоключений, объясни мне, почему ты пошел ко мне в ученики, а? Я прошу тебя ответить искренне, это важно.
– Я… – Гринер собрался с мыслями. – Понимаете… Все мои сверстники, да что там – даже те, кто младше… Они кем-то были. Подмастерьями у ремесленников, помощниками булочников, пажами или оруженосцами. Двоюродный брат моего приятеля Ренни в четырнадцать лет пошел в матросы – и его взяли! Даже сам Ренни – он стал учеником вора. Пусть это и не самая почетная профессия. Многие славные рыцари в семнадцать лет женились на принцессах, и подвиги совершали. А я что? Вытирал полы, выносил горшки и таскался с места на место, ничего толком не умея. Я способен на большее! Ну, я так думаю… – он стушевался.
– Хорошо… С этим ясно.
Тео будто бы задумалась, склонив голову и глядя на облачка, плывущие по небу. А, может, ее совсем не впечатлил эмоциональный рассказ Гринера и она забыла об ученике, любуясь небом – кто знает? Гринер склонялся ко второму варианту. Разговор был странный. Впервые его наставница спросила о причинах его поступков. Более странным было бы, только если б она начала объяснять свои.
Тео выпустила аккуратное колечко дыма.
– Второй вопрос. Почему ты не уходишь? – Гринер открыл было рот, но она не дала ему ответить, взмахнув рукой, – Я поясню, не пучь глаза. Ты, как я поняла, сбежал из замка в поисках славы, приключений, принцесс и достойного дела, которым можно было бы заниматься всю жизнь. Но, как ты, наверное, уже успел понять, зомби нам встречаются чаще принцесс, достойным делом с точки зрения обывателей нашу профессию назвать нельзя – наоборот, магов боятся и вообще не верят в них. Со славой тоже плоховато: опять таки из-за необходимости скрываться ты никогда не сможешь стать известным как ученик мага или маг. Имя твое не впишут в книги по истории. Приключения наши опасны. Совсем не то, на что ты рассчитывал, не так ли?
– Ну-у-у-у, – протянул Гринер.
– Так почему ты не ушел? Не бросил все это? Я ведь тебя не держу, и ты это знаешь.
– Вы… вы хотите, чтобы я ушел?! – Гринер вцепился пальцами в поводья.
– Да нет же, дуралей! Я хочу знать, почему ты не уходишь. Менее часа назад ты стоял, окруженный толпой жуткой нечисти, помнишь?
– Я… понимаю. Наверное, мне неловко было бы уйти, бросить вас. Я же вроде как обязался быть вашим учеником. И мне нравится, когда происходит много неожиданного, быть магом – это не похоже ни на что другое. Куда интереснее, чем быть учеником плотника, например. Я коряво объясняю, просто я не задумывался над этим…
Тео кивнула. Слушала она Гринера внимательно, со странным блеском в глазах.
– А еще… Я чувствую, что делаю нечто важное, полезное. Помогаю людям – и пусть даже они ничего об этом не узнают. Вот…
Магичка посмотрела на Гринера с легкой улыбкой, немного грустной. Выбила трубку и тихо сказала:
– Так, к слову: мой первый ученик сбежал куда подальше, столкнувшись с первой же жутью.
– А с чем он…
– Я сказала то, что сказала.
Гринер проглотил вертевшийся на языке вопрос и примирительно улыбнулся.
– Через пару часов подъедем к баронскому замку.
– Разве мы прошли через Дверь? Не заметил… – удивился Гринер.
– Ты, как я вижу, вообще мало что вокруг себя замечаешь и отличаешься почти полным отсутствием наблюдательности. Ты ведь тренировался в чувствах?
Гринер сразу понял, о чем она. Несколько недель назад Тео предложила ему тренировать чувства: зрение, слух, обоняние. Для этого велела ученику какое-то время походить с завязанными глазами, полагаясь только на свои уши, потом – с затычками в ушах и так далее. Гринер, хоть и не спорил с ней о методах обучения, все же, положа руку на сердце, пренебрегал тренировками. Стоило ему представить, как он, с повязкой на глазах, больно тычется лбом в стены, пытаясь найти очередную дверь, как энтузиазм пропадал. Теперь ему было стыдно.