Череп грифона
Шрифт:
— А теперь убирайтесь отсюда. Я и так уже потратил на вас слишком много времени.
— Можно попросить факел, чтобы не возвращаться на судно в темноте? — спросил Соклей.
— Возьмите один из тех, что освещают двор. — На этот раз Птолемей сделал еще более царственный жест.
Соклей ретировался, Менедем следовал за ним по пятам.
Снаружи все еще теплился слабый свет, достаточный, чтобы с помощью факела родосцы могли отыскать дорогу.
Едва они отошли на порядочное расстояние от резиденции
— Ты что, спятил?
— Почему?
Повернув к брату голову, Соклей вляпался во что-то влажное и противное. Он повозил ногой по грязи, чтобы отчиститься.
— Нет, просто мне любопытно. Птолемей это понял. Он понял даже лучше, чем я ожидал.
— Он понял, что ему ничего не стоит ублажить сумасброда, — сказал Менедем.
Соклей снова покачал головой.
— Нет, я не верю, что он подумал именно так. Он сам читал Платона. Я никак не ожидал этого от македонца, хоть Аристотель и был учителем Александра.
Менедем молча прошел несколько шагов, потом заметил:
— Что ж, может, это и к лучшему. Ты все-таки убедил его, что мы не были в сговоре с Полемеем. И… — Менедем сделал пару танцующих шагов, его тень дико заметалась в свете факела, — мы все-таки починим «Афродиту»!
— Это хорошо, — согласился Соклей. — Это очень хорошо. Мы наконец-то сможем двинуться в Афины.
— Сперва — в Милет, — сказал Менедем, идя по причалу.
Соклей подавил вздох.
— Да славятся боги! — вскричал Диоклей, когда они вновь взошли на борт торговой галеры. — Когда вас увели воины, я и представить себе не мог, что с вами будет.
— Вообще-то мы тоже этого не знали, — ответил Соклей. — Но теперь все в порядке.
— Даже лучше, чем просто в порядке, — добавил Менедем. — Завтра мы получим плотника.
— Браво! — воскликнул Диоклей. Испросил: — А что получит Полемей?
— Глоток напитка, — ответил Соклей, — после которого ему уже никогда не захочется пить.
— Это… О! — Начальник гребцов быстро сообразил, что к чему. — Что ж, не могу сказать, что меня это удивило. Если играешь в такие игры и проигрываешь, будь готов платить.
— Именно так, — согласился Соклей и сделал паузу, ожидая, что Менедем расскажет Диоклею и немногим остававшимся на борту морякам о событиях этого утра.
Но Менедем сказал только:
— Клейтелий будет гадать, что с нами сталось. Надо завтра послать кого-нибудь в его дом, чтобы дать знать о случившемся. И я бы не возражал против того, чтобы сделать еще парочку заходов с его рабыней. — Он пожал плечами. — Что ж, завтра у меня будет твердая палуба, а не мягкая постель, да и девицы рядом не будет. Полагаю, тут уж ничего не поделаешь.
И он улегся на досках палубы так спокойно, как будто вокруг на тысячи стадий не было ни мягких постелей, ни женщин.
Диоклей прошел
Соклей снял хитон, сложил его в виде подушки и лег рядом с Менедемом, завернувшись в гиматий, чтобы было теплей.
— Спокойной ночи, мой дорогой, — пробормотал он.
— Спокойной ночи, — ответил его двоюродный брат. — Лучше тебе не спать завтра допоздна, или ты упустишь свой шанс.
Он сказал это саркастическим тоном и все-таки был прав.
— Ты обычно просыпаешься раньше меня, — отозвался Соклей. — Потряси меня, если я все еще буду спать.
— Хорошо, но почему ты хочешь такое увидеть… — Менедем не договорил, повернувшись спиной к Соклею.
Через несколько мгновений он уже храпел. Соклей еще некоторое время бодрствовал, но недолго.
Он проснулся оттого, что Менедем толкал его в плечо. Солнце еще не встало.
Соклею понадобилось мгновение, чтобы вспомнить, почему двоюродный брат будит его так рано. А вспомнив, он перестал тихо жаловаться и сказал:
— Спасибо. А то я спросонья было позабыл, что мне надо сделать.
Соклей проглотил хлеб, сыр и вино, натянул одежду и поспешил к городу.
Когда он добрался до улицы, где жил Птолемей, он без труда догадался, в котором из домов рядом с резиденцией правителя Египта держат племянника Антигона — это здание охраняло больше воинов, чем дом самого Птолемея. Сколько людей Полемея явились с Халкиды на Кос? Достаточно, чтобы правитель Египта поневоле нервничал, каким бы спокойным ни казалось все в настоящий момент.
Соклей назвал свое имя одному из стражников, дежуривших перед дверью.
— Скажи мне и имя твоего отца, — отозвался тот.
Когда Соклей это сделал, воин кивнул.
— Хорошо, ты и в самом деле тот самый.
Он слегка постучал в дверь.
— Откройте, родосец пришел.
Дверь открыл не раб, а еще один воин.
— Пойдем со мной, — отрывисто проговорил он и повел Соклея в андрон.
Во дворе тоже было полно вооруженных людей. Воины, собравшиеся в андроне, были старше и, судя по виду, более высокого ранга.
«Свидетели, посланные Птолемеем», — подумал Соклей.
Одно кресло в комнате оставалось пустым.
Тот, кто привел родосца, махнул рукой в сторону этого кресла, и Соклей, садясь, изумленно покачал головой: правитель Египта подумал обо всем.
Полемей вошел в андрон несколькими минутами позже. Он не был связан или закован, и воины, шагающие с ним рядом, явно держались настороже.
Полемея ожидало ложе рядом с маленьким обеденным столом. Племянник Антигона возлег на это ложе и гневно уставился на людей, пришедших посмотреть, как он умрет.