Череп грифона
Шрифт:
Соклей улыбнулся.
— А разве ты должна мне это говорить?
— Я 'ы не сказала 'ольшинству мужчин, но ты, я 'умаю, и сам 'се 'наешь, — пояснила Метрикхе. — И 'от что еще я тебе скажу: как 'ы тщательно ты ни 'ысчитывал цену своего товара, ты 'се равно вор.
И она назвала собственную цену, почти вполовину ниже.
— Если я вор, то ты — шутница, — ответил Соклей. — Продав тебе шелк по такой цене, я не получу прибыли, даже небольшой. Ты говоришь, что не хочешь зарабатывать стиркой или продажей вина? Ну так и я в свою
Гетера шагнула вперед и положила ладонь на его руку.
До сих пор она вела себя как благовоспитанная женщина и говорила, как высокообразованный мужчина. А теперь внезапно решила напомнить Соклею, кто она такая и чем на самом деле занимается. Ее рука была мягкой и теплой. Голос Метрикхе тоже был мягким и теплым:
— Положим, я 'ам тебе ту цену, что назвала, а остальное ты получишь в моей постели? Если тебе нужна иллюзия, я могу дать тебе самую лучшую иллюзию на свете.
— Если бы здесь был мой двоюродный брат, он бы мигом поймал тебя на слове, — ответил Соклей. — Но, пожалуйста, поверь: меня это не интересует.
Если уж говорить откровенно, ее прикосновение и возбудило, и испугало его. И все-таки торговец продолжил:
— Тебе повезло: ты можешь жить за счет иллюзии. А я не могу, я обязательно должен получать серебро.
— Это не 'сегда 'езенье, поверь мне. У некоторых из моих посетителей имеются свои собственные иллюзии. — Еще не закончив фразы, Метрикхе вернулась от развязной манеры поведения к деловой: — Хорошо, тогда — серебро и ничего, кроме серебра.
Она слегка подалась вперед.
— Ты говоришь о милетских драхмах? — спросил Соклей.
Метрикхе кивнула:
— Они слегка тяжелей, чем 'аши родосские монеты.
Соклею это было известно, но он удивился, что и гетера тоже это знает.
— И все равно ты назвала слишком низкую цену, — сказал он, подумав: «Когда мы заключим сделку, я не получу ни одной драхмы тяжелей ожидаемого, не то что в храме на Косе».
— 'авай вернемся в андрон и обсудим 'се за 'ином, — предложила хозяйка.
— Почему бы и нет? — отозвался Соклей. — Если ты можешь позволить себе заплатить за отличное хиосское, то вполне можешь позволить себе заплатить и за мой шелк.
Метрикхе засмеялась.
— Ты колючий, как еж. Почему 'место тебя сюда не пришел твой двоюродный брат? С ним 'ыло бы легче 'оговориться.
— Прости, — ответил ей Соклей, хотя на самом деле вовсе не чувствовал себя виноватым. — Но тебе придется иметь дело со мной.
Когда они заключили сделку, цена была самой низкой, на какую только мог согласиться Соклей. И это его не удивило. Пересчитав полученные от гетеры деньги, он обнаружил несколько монет — немного — из Родоса и других полисов, чеканивших деньги по более легкому, чем в Милете, стандарту.
— Я принесу тебе 'место них «львов», — сказала Метрикхе и заменила монеты милетскими деньгами.
Как и ожидал Соклей, ни «сов», ни «черепах»,
Драхмы сладко позвякивали, когда Соклей укладывал их в кожаный мешочек, который дала ему Метрикхе. Он затянул мешочек сыромятным ремешком и сказал, собираясь уходить:
— Спасибо за гостеприимство и за покупку. Надеюсь когда-нибудь снова тебя увидеть.
Такое вполне могло случиться, ибо акатос частенько заходил в Милет.
— Ты уже уходишь, так скоро? — спросила Метрикхе.
Соклей нахмурился.
— Мы ведь уже закончили все дела, верно? Или ты решила взять еще какой-то шелк?
— Я говорю не о шелке, — ответила она с легким, почти незаметным раздражением в голосе.
Соклей нахмурился сильнее.
— Тогда о чем же ты?..
Его голос прервался, едва лишь мысль об одной возможности пришла юноше на ум. Менедем, без сомнения, на его месте оказался бы более догадливым.
— Ты имеешь в виду, что…
Соклей был рад, что не сорвался, как юноша, на испуганный писк.
— Конечно, я имела в 'иду именно это, — ответила гетера. Теперь ее словно бы забавляло происходящее. — А почему ты решил, что я 'оворю о чем-то другом?
«Потому что такие вещи обычно случаются с моим двоюродным братом, но никак не со мной, — подумал Соклей. — Потому что женщины обычно не находят, что я заслуживаю их внимания».
Но у него хватило здравого смысла не выпалить такое вслух. Вместо этого он сказал:
— Потому что ты решила одеться, как женщина, занимающая высокое положение в обществе. Потому что я уже отказал тебе, когда ты… э-э-э… начала торговаться не так, как торговался бы мужчина.
Метрикхе засмеялась и небрежно махнула рукой.
— Ты меня не оскорбил. Я сделала предложение, ты его отверг, для нас обоих то 'ыла просто торговля. А теперь я предлагаю тебе не торговлю, 'умаю, это будет 'есело. Ты обращался со мной как с личностью, а не как с проституткой. Ты даже не подозреваешь, как редко такое случается. Вот почему… — Она пожала плечами. — Если ты сам хочешь, конечно.
— Ты и впрямь не шутишь? — в тихом удивлении проговорил Соклей.
Метрикхе кивнула.
И все-таки он никак не мог до конца в это поверить. В юности с ним пару раз играли очень обидные шутки, настолько обидные, что даже сейчас, десять лет спустя, он все еще вздрагивал, вспоминая о них.
— Пойдем, — сказала Метрикхе. — Я 'елаю это потому, что мне так хочется, а не потому, что 'олжна ублажать одного из моих компаньонов. Это тоже редкость, и я собираюсь этим насладиться.
Соклея больше не нужно было упрашивать.
Юноша взял с собой шелк, который не купила гетера, и деньги, которые она отдала за купленный. Оставь он все это в андроне, как знать, дождалось бы все это его возвращения или нет.
Метрикхе не настаивала, чтобы торговец все оставил, она только сказала: