Череп мутанта
Шрифт:
Я держался открытых мест, когда поднимался на холмы – оглядывался. Рыжие морды мелькали за кустами, и расстояние сокращалось. По моим прикидкам, после начала погони я отмахал достаточно, чтобы покинуть угодья этой стаи или, во всяком случае, подошел к границе. Вандемейер когда-то объяснял, что псы неохотно атакуют на чужой территории, где добычу скорее всего придется оспаривать у конкурентов. Значит, они должны поспешить, чтоб взять меня на своей земле. И верно – я услыхал знакомое «о-хо-хо» сперва справа, потом слева. Плохо дело: стая берет меня в кольцо, вот-вот нападет. Дождавшись, чтобы псы приблизились, я рванул изо всех сил.
Свалил передних, лес взорвался визгом, две псины покатились под лапы своре, разгоряченные погоней мутанты набросились на истекающих кровью сородичей, а я рванул прочь, на ходу меняя магазин. Несколько минут, пока псы растерзают раненых, у меня есть. Потом погоня возобновится… или не возобновится, если я буду достаточно далеко от угодий этой мутантской семейки.
Звуки грызни, тявканье и вой остались позади, но я услышал отдаленный лай – возможно, местные псы учуяли конкурентов и подтягиваются к границе, чтобы выяснить причину вторжения. Я с разгона влетел в ручей, разбрызгивая воду, побежал. Мой датчик отметил, что вода радиоактивна – должно быть, ручей берет начало в зараженных холмах. Но фон был небольшой, а я считал более важным уйти от мутантов.
Ручеек уводил меня от преследовавшей стаи, но вскоре приглушенный лай зазвучал снова. Я, надеясь, что это сцепились две своры, выбрался на берег и двинулся в северном направлении. Дело шло к вечеру, мне хотелось добраться к «Агропрому» дотемна. Вдруг на ПДА высветились сигналы – пара сталкеров неподалеку. Точно на пути, будто меня поджидают. Что ж, попутчики – это неплохо.
Сталкеры расположились в тени одинокого дуба, венчающего пологий холмик. На открытом месте под ветром дерево изогнулось как запятая, раскинув корявые, перекрученные ветки. Густая листва давала приличную тень, и только теперь я сообразил, как сегодня жарко. Пока бежал, вымок, но не замечал, не до того было.
Встречные оказались загорелыми мужиками, обоим за сорок, выглядели они опытными бродягами – заскорузлые, коренастые, заросшие, в потрепанных комбезах. Обменявшись с ними рукопожатиями, я ощутил запах перегара.
– Сидор, – назвался один и ткнул пальцем в приятеля, – это Молчун. А тебя как звать, хромой?
– Да так и зовите, – я пожал плечами, – Хромым.
Кличка ничуть не хуже моей прежней. А Хромых в Зоне хватает, прозвище не очень-то оригинальное. Можно сказать, что если сталкера зовут Хромым, то его никак не зовут. Ну а мне сейчас как раз и надо не выделяться.
– Мы так подумали, что мутанты за тобой шли, – пояснил Сидор, – вот и решили помочь. А потом слышим, вдалеке псы грызутся, а ты – вот он. Ну и стали поджидать. У Молчуна слух – что ты! Никакого компьютера не надо, все слышит. Как собаки, Молчун? Еще грызутся?
Второй сталкер покачал головой, бросил:
– Разошлись.
И впрямь молчун…
– Тогда и нам пора, – заключил Сидор. – Пока Дуськина стая не вернулась. Ты, Хромой, куда? С нами?
– Если на постой возьмете. – Мне понравилось, что парни решили выручать незнакомца и дождались, даже когда посчитали, что погони за ним уже нет. То есть за мной. Это по-товарищески. – Я сперва на Свалку шел с юга, но вояки… операцию,
– Точно, на Свалку миротворцев порядочно согнали, – согласился Сидор. – Может, операция.
– Операция, – коротко подтвердил его разговорчивый напарник.
Мы двинули к «Агропрому». Теперь, в компании опытных сталкеров, я позволил себе немного расслабиться. Шли не по прямой, спутники вели меня заковыристыми зигзагами от одной аномалии к другой – обходили угодья. Это я хорошо понимаю. Когда долго торчишь на месте, волей-неволей запоминаешь расположение аномалий, так что на обратном пути можешь проверить, не выскочило ли что интересное.
Примерно через час Молчун вдруг поднял руку – и Сидор тут же замер. Молчун указал вправо, мы свернули.
– Чего? – уже на ходу лениво спросил Сидор.
– Кабаны. Беспокоятся. Лучше обойти.
– А… это верно. Кабаны как-то беспокойно себя ведут.
– По-моему, они и должны беспокойно себя вести, – рискнул вставить я.
– Ну, это само собой, – покивал Сидор. – Но на этой неделе какие-то они очень уж нервные…
– Кто-то дразнит… – буркнул Молчун. И затих – то ли считал, что уже все сказал, то ли собирался с мыслями, прежде чем изречь ещё словечко-другое.
– Ух, гляди! – Сидор указал на рощицу в стороне от нашего маршрута. Над молодыми деревцами возвышался старый клен, усохший, без листьев, голые ветки образовали изломанный узор на розовом фоне заката. Я, конечно, не уверен, что закат именно розовый, но все так говорят.
Местность здесь была лесистая, но мы как раз поднялись на широкий пригорок, и низкое вечернее солнце било в глаза; пришлось прикрыть их рукой и прищуриться, чтоб разглядеть, куда показывает сталкер. Сперва я не понял, что привлекло его внимание, потом заметил темные пятна в мозаике черных ветвей старого клена. Одно побольше, другое поменьше. Странные такие пятна, сейчас, если глядеть против солнца, похожи на кляксы, округлые, с вытянутыми изогнутыми подтеками.
Мы, не сговариваясь, свернули к дереву. Едва спустились с холма и оказались в тени, сразу стало лучше видно. Сидор присвистнул, Молчун не издал ни звука, но и на его малоподвижном лице отразилось удивление, я же произнес несколько слов – из тех, за которые мне бы крепко влетело в детстве. Было, от чего удивиться.
На ветвях висели два неподвижных тела – человек и слепая собака. Мы остановились под деревом. Меня больше занимал человек – он висел, зацепившись за корявые сучья черной курткой, в сторону торчала тощая нога в белой кроссовке, штанина задралась, обнажая исцарапанную голень. Похоже, покойник не своей волей очутился в ветвях, все выглядело так, как если бы его закинули и парень влетел в колючий лабиринт, обдирая одежду и получая ссадины. Толстые ветви под телом заляпала кровь, давно уже подсохшая.
А спутников моих больше заинтересовала собака.
– Вроде из Дуськиной стаи, – сказал Сидор, – хотя кто их разберет, рыжих.
Слепой пес висел, наколотый на острый сук, как жук на булавку, лапы раскорячены, голова и хвост безвольно свешиваются.
– Полоса черная, – заметил Молчун.
Вдоль тощего рыжего бока мутанта действительно шла черная полоса. Должно быть, по таким полосам отличали местную породу.
– Что за Дуська? – спросил я.
– Вечером увидишь. Молчун, сколько они не являлись? Три дня? Или уже четыре?