Череп Субботы
Шрифт:
…Червинская стояла снаружи – у построенной рядом колокольни, рассматривая приземистое, толстенькое здание дуомо. Она выглядела совсем иначе, чем прежде – пепельные волосы, зеленые линзы в глазах, кожа намазана кремом для имитации загара. Новый паспорт не содержал имени Elena Chervinskaya – на сей раз его владелицей была некто Jasmin Amir. Удивительно, но первое имя нравилось ей больше, она привыкла к нему и до сих пор ассоциировала себя с ним. Два дня назад девушка получила на «айфон» странное сообщение. Воистину, сюрприз удался: Червинская даже расстроилась. «Почему он не сделал этого раньше?» – обида сотрясала мозг, как отбойный молоток. Вот, правда, почему? Так было бы проще – и действеннее. Хотя… а что, если связной не хотел раскрывать карты в
Застегнув пуговицу плаща у горла, Червинская обвела взглядом своих новых помощников. Пятеро безмолвных… неееееет… не людей, а скорее существ, ждущих приказа, так же как она ждет их от связного. Похожи друг на друга, как клоны – четверо худосочных африканцев низкого роста, головы в косичках-дредах, с мутными глазами, запекшейся кровью на губах. Кожа отливает синевой – пополам с ядовитой зеленью. Пятый участник группы немногим отличался от товарищей – он имел более светлую кожу и раскосые глаза. Скорее всего, его матерью была китаянка. Слуги смотрели угрюмо – мясные роботы, исполнители без единой эмоции. Они просто ждали.
– Каждый берет на себя одну машину, – на французском языке сказала Червинская, стараясь не встречаться с белесыми глазами зомби. – Не разговаривать. Подходить максимально ближе, стрелять в упор. Тела не грызть. Времени у нас в обрез, старайтесь не тратить его на еду. Едва лишь я зайду в собор, займите оборону по кругу – и попытайтесь сдохнуть с максимальной пользой для меня. Я должна уйти отсюда. Вы все поняли?
Зомби молчали. Наконец «китаец» (у него, вероятно, еще не окончательно сгнили мозги) кивнул – точнее, уронил мертвую голову на грудь.
Девушка достала автомат. Щелкнув, она присоединила к нему рожок.
– Приступайте.
…Отец Серджио проснулся, его разбудил резкий треск – словно рота солдат трудолюбиво давила на мостовой сушеный горох. Пока он хлопал глазами, пытаясь понять происходящее, к треску снаружи дуомо примешались крики, вместе со звоном разбитого стекла. Священник встал со стула – и его упруго подбросило взрывной волной. Голова отца Серджио ударилась о стену, от разбитого затылка на шею потекла противно теплая струйка крови. Входные двери дуомо из старого дуба на его глазах превратились в мутное облако пыли и мельчайших щепок. Девушка в плаще появилась из дыма без звука, напоминая адского демона – не говоря ни слова, она вцепилась Серджио в горло. Пальцы ледяные… такие, будто визитерша всю ночь напролет сидела на мраморном полу дуомо. Монах захрипел, последние силы куда-то ушли.
– Ключ, – произнесла девица. – Давай сюда ключ, тварь.
Не имея возможности ответить вслух, Серджио злобно замотал головой.
Его сопротивление было храбрым, однако бессмысленным. Она уже заметила на веревочном поясе «ключ стража». Не отпуская горло врага, Червинская ударила священника кулаком в лицо – тот кулем повалился на пол. Мешковина рясы треснула, ключ оказался в руке Елены, она смотрела в сторону алтаря. Зарычав, Серджио уцепился зубами за лодыжку девицы… и оцепенел. Он ожидал вкуса крови на языке, но плоть оказалась холодной, с привкусом каких-то трав… и терпкого алкоголя. Очередь пригвоздила монаха к полу, его зубы разжались… Перешагнув через труп, Червинская вытерла о рясу запачканную в крови туфлю-«танк». Ключ – массивный, с большой «бородкой»… Декорация, элемент средних веков… но именно он открывает дверь в подвал, а тратить взрывчатку не хочется. Ключ хрипло проскрежетал
У входа в собор визжали, надрываясь, сирены сигнализации – видеокамеры зафиксировали нападение. Патрульные в машинах по периметру дуомо не подавали признаков жизни; на сиденьях, усыпанные осколками стекол, валялись трупы – на долю каждого охранника пришлось не меньше двух десятков пуль. Никто так и не успел выхватить оружие – боевики-зомби расстреляли полицию в упор. Площадь сотряс подземный взрыв: под камнями мостовой словно бы шевельнулось тело неведомого чудовища. Мозаичные окна дуомо испарились, будучи обращены в мириады пылинок: разноцветная пыль весело закружилась в лунном свете. Здание просело, покосившись влево, но зомби даже не повернулись. Сжав в руках автоматы, они сидели за машинами, целясь в пространство с упорством роботов – с минуты на минуту к дуомо должно было прибыть подкрепление. Червинская возникла перед ними неслышно, подобно черно-белому призраку. Ее лицо было измазано копотью, на щеках осела серая пыль из подвальной щебенки.
– Все нормально, – флегматично сказала она. – Пора умирать.
Площадь озарилась светом десятков фар. Как кузнечики, защелкали затворы оружия спецназа. Сверху, барражируя над куполом дуомо, повисли сразу два армейских вертолета, обшаривая камни мостовой лучами прожекторов. Девушка прыгнула за руль древней, видавшей виды «Альфа-Ромео», груз лег на заднее сиденье, она без колебания направила машину в цепь спецназа. Зомби за ее спиной поднялись во весь рост, открыв шквальный огонь из автоматов – площадь разорвало воплями раненых, свинец со смачным чмоканьем плющился о бронежилеты. Один из офицеров успел дать очередь, целясь в водителя – лобовое стекло «Альфа-Ромео» наискось треснуло серией круглых дырочек. Ни одна из пуль не попала в цель – бампер машины отбросил спецназовца назад, из разорванного пополам тела фонтаном брызнула кровь. В самой гуще карабинеров взорвалась граната, брошенная зомби-«китайцем» – оставшимся в живых сразу стало не до беглянки.
…Червинская знала, что живые трупы – ненадежная охрана. Это скучное мясо, тупые исполнители… о чем ее любезно предупредил связной. Да, они будут стоять до конца, им незнакомо такое понятие, как инстинкт самосохранения. Задача бездушных убийц – любой ценой сдержать напор спецназа… хотя бы на пять минут. Мчась по пустой улице на пределе скорости, она знала – позади пули рвут в клочья мертвую плоть, крушат вдребезги черепа и вырывают куски из сердец, до краев налитых ромом. Главное – успеть. Вертолеты не обратили внимания на ее бегство, увязнув в перестрелке. Лишь одна из десятка полицейских машин распознала ее замысел – «Фиат» с края повернул, блистая синей мигалкой. Девушке даже не приказали остановиться: откуда-то сверху ударили выстрелы. Первый, за ним второй.
Машину швырнуло в сторону. Хорошо знают свое дело – ей прострелили шину на ходу… наверняка снайпер уже свил гнездо на колокольне дуомо. «Альфа-Ромео» врезалась в мусорные баки у здания с ангелочками над крышей – из-под капота пошел пар, руль вдавился в середину груди… треснув, сломалось ребро. Никакой боли – как обычно. С хрустом вырвав руль и отшвырнув его к дверце, она ловко крутанулась на водительском сиденье: жесткий приклад автомата уперся в плечо. Машина полиции мчится вперед, она видит лицо молодого карабинера за рулем.
Тах-тах-тах-тах-тах!
Бело-синий автомобиль вильнул. Брызги – в «лобовушку» будто швырнули полкило клубники… красная, густая масса сочится вниз – включились «дворники», размазывая кровь. «Фиат» дрогнул, остановился. Червинская отбросила пустой магазин, вставила новый рожок – металл звонко клацнул. Выпрыгнув из машины, она побежала к преследователям, стреляя веером от живота. Автомобильные дверцы брызнули стеклами, пули в клочья рвали бампер «Фиата». Автомат раскалился в ее руках – шипя, задымились ладони, запахло горелым мясом; девушка ничего не чувствовала. Она давила на спусковой крючок, пока тот не скрежетнул вхолостую. Патронов в рожке не осталось… так же как и живых людей. Выждав, Червинская закинула оружие за спину. На сердце стало легко. Она шагнула к своему «Альфа-Ромео».