Череп Субботы
Шрифт:
Телефон «Верту».
Тысяч за десять евро, где-то так.
– Производит впечатление? – чувствовалось, что Иблан надулся от гордости.
– А чему тут впечатляться? – лениво ответил Каледин, повертев в руках аппарат. – Полконторы знает, что я сюда на перекус хожу. Ничего, я до твоего источника доберусь… наверняка блондинка из пресс-службы слила адрес «Подводного Будды». Или князь Кропоткин. Больше некому.
– Дело ваше, господин офицер, – с редкой кротостью согласился Иблан. – А пока прошу, нажмите на кнопочку – там откроется раздельчик «Звонки».
Каледину понадобилось время, чтобы взять себя в руки. Он посмотрел на часы, сверяя дату, но нет – время звонка не оставляло сомнений. Не удержавшись, Федор нажал никелированную кнопку «Верту». «Рукотреп сударя или сударыни находится вне действия сети-с», –
– Ну, допустим, – хрипло сказал он. – Даже если этот звонок – чья-то шутка, подобная информация достойна рассмотрения. Что ж… когда ты предстанешь перед трибуналом за терзание ушных раковин миллионов невинных людей… обещаю учесть это смягчающее обстоятельство. Ты нормальный с виду парень – только музыка твоя говно, одежда, как у чокнутого доктора, и парфюм ужасный… а на теле ни единого волоса, хоть на скейтборде катайся.
Иблан пропустил подколки мимо ушей. Его заботило совсем другое.
– Я какую ночь не сплю, психую, – дребезжа интонацией, пробормотал Дима. – Все кажется мне, что дверь в темноте откроется, а на пороге – тень. И голос: «Я за тобой!» Скажите, с точки зрения мистики – это знак для меня?
– Конечно, – согласился Каледин. – Чтоб ты никогда больше не пел.
Он рассовал оба телефона по карманам вицмундира: в левый – дешевенькую «Моторолу», в правый – крутой «Верту». Щедро расплатился с официантом за разбитую пепельницу и покинул «Подводного Будду». Выйдя за порог, Каледин с любопытством огляделся и тут же обнаружил нужный объект – его взгляд упал на двухэтажный комплекс из пластмассы и стекла, с зеленым крестом на черепичной крыше. Он зашел внутрь, направляясь к девушке в белом халате, со строгой прической и в очках, как и положено аптекарю.
…Вернулся Федор нескоро – где-то через час. Попрощавшись с фармацевтом, Каледин быстро (едва ли не прыжками) исчез за дверью. Подойдя к служебной машине, он сел не в нее – а почему-то на кромку тротуара. Подозрения, вызванные звонком Иблана, полностью подтвердились.
«Задумка суперская, – размышлял Федор, наблюдая «косяк» автомобилей, тягостно плывущий по асфальту. – Но в данный момент мне никто не поверит. И до расследования ли сейчас? В первую очередь придется разобраться с хозяином кукол, иначе нам с Алисой конец. Уничтожим куклы – доберемся и до заказчика… а пока что – у нас в распоряжении ноль времени. Алиску лучше сейчас не ставить в известность… распсихуется опять, только все испортит. Расскажу ей, когда уже прилетим т у д а…».
Каледин поднялся с тротуара, открыл дверцу машины. Плюхнувшись на сиденье, он повернул ключ зажигания. Лобовое стекло тускло блестело, он неожиданно улыбнулся – так, словно увидел там лицо давнего знакомого.
– Ублюдок, – сказал Федор по адресу невидимого противника.
Колеса закрутились – машина резко сорвалась с места.
Глава четырнадцатая
Красные буквы
(У Савеловскаго вокзала)
Связной проверил все документы, бумага послушно хрустела в руках. Отлично. Новый паспорт, кредитки, водительские права… прекрасное качество. Фальшивый документ обязан быть настоящим – платишь профессионалам и получаешь «ксиву» с иголочки. Если уж мертвую Мельникову никто не задержал на погранконтроле – стоит ли ему беспокоиться? Правда, пришлось пойти на перестраховку. Он пересечет границу по земле, а оттуда вылетит на самолете в нужный город. Ограбления могил завершены, спасибо отвязной девице Мельниковой: выполнила все поручения. Компоненты на руках – остальное, что называется, «на мази». Скелет Пушкина. Прах Наполеона. Рука Майкла Джексона. И настоящая кровь Христа – со знаменитой туринской плащаницы, чья подлинность подтверждена экспертами. Для каждого артефакта был нанят отдельный курьер, от чьего тела он потом избавлялся… Ух и пришлось повозиться, куда девать четыре трупа.
Да, связной заплатил за «сбычу мечт» огромную цену – и не только в деньгах. Дикое количество стресса, нервов, чужих
…Наверное, Мельникова уже на Гаити – в последнем sms он велел ей прибыть туда. Пусть основная работа завершена, но она понадобится – как хороший телохранитель. Возможно, профессорской дочке придется выдержать финальный бой с Калединым и Алисой… но шоу, скорее всего, не состоится… мудрая мамбо вывела сумасбродную парочку из игры. Они озабочены избавлением от заклятия, а не охотой на «грабителя могил». В запасе есть и другой вариант. Каледин вовсе не дурак… он поймет (думается, уже понял) – чтобы найти повелителя, терзающего куклу, требуется прилететь на Гаити… Ну что ж… интересная у них будет встреча. Правда, недолгая.
Связной оскалил было зубы, но сейчас же нахмурился. О п л а т а, которую мамбо потребовала за свои услуги. Как ей такое пришло в голову? Черт возьми – старуха выжила из ума… миллион евро предлагал, бешеные деньги в нищей стране – нет, отказалась. Деваться некуда – Мари-Клер получит то, что желает ее сумасбродное сердце. От мамбо зависит многое… практически ВСЕ. Сам связной ни за что не смог бы достать редчайшие артефакты – из дождевых джунглей Западного берега Африки… не говоря уже про правильность колдовского обряда. Да и зачем волноваться? Срок расплаты – долгий, за это время, глядишь, бабуля вполне успеет отбросить коньки.
По крайней мере, он очень на это надеется.
А вообще – может ли Мари-Клер умереть сама, если она настолько властна над смертью? У него на глазах она подняла мертвую дочь профессора; тело покойницы он доставил к митану в чемодане. Оказалось проще, чем он думал – сначала оформляется официальный «вывоз на похороны», а уже на самом Гаити… здесь все нормально, труп в чемодане никого не удивит. Свежий зомби с нетронутым мозгом – сюрприз для любой мамбо. Фактически в такой труп можно заложить любую программу, с помощью особых ритуалов обязать его подчиняться х о з я и н у. Из Мельниковой сделали существо, способное заменить отряд спецназа – машину смерти с холодным разумом, одержимую жаждой крови.