Череп в небесах
Шрифт:
Это логично подводило к мысли, что Дариана и иже с ней рассчитывали на Тучу. Не могли не рассчитывать. А отсюда следовал страшненький вывод – уж не является ли вся эта «федерация» частью более глобального плана? Что, если Дарк и её клика решили втянуть Империю в войну, стянуть сюда как можно больше имперских войск и уничтожить их одним решительным ударом тех же «маток»? Если, конечно, Дариана настолько их контролирует…
Сейчас Империя решила высаживаться на Новом Крыму, если, конечно, информация Михаэля верна. И нам остаётся только ждать – отступать в очередной раз некуда, и за спиной уже не Москва, а просто холодная бездна космоса.
…Два
А на третий день эфир взорвался. К Новому Крыму подошли имперские мониторы прорыва, принявшиеся методично, с дальней дистанции, прогрызать бреши в планетарной обороне.
Я знал, как это происходит. Тяжёлые, неповоротливые калоши вышли на ударную позицию, и экипаж их покинул – управление осуществлялось с командных кораблей, прячущихся ещё глубже в пространстве; мониторам не надо ни маневрировать, ни уклоняться от летящих ракет или нацеленных в них лазерных лучей. Их задача только одна – смести побольше орбитальных платформ над выбранным для высадки сектором планеты. Они будут изрыгать тяжёлые ракеты (и многоблочные ядерные, и несущие мощные рентгеновские лазеры) до тех пор, пока вес их залпа не насытит противоракетные системы обороняющихся до такой степени, что сколько-то боеголовок прорвутся сквозь плотный заградительный огонь. А когда окно расчистится, в него устремятся десантные транспорты-челноки с людьми и техникой. И тогда… Господи Боже Сил, помоги нам!
…Орбитальные платформы продержались куда дольше, чем я рассчитывал. Никакого «блицкрига» у Имперского флота не получилось; почти семьдесят часов мониторы злобно переплёвывались огнём с защитниками Нового Крыма, подарив Дариане Дарк трое бесценных суток.
А сети планеты уже надрывались…
«Отечество в опасности! Враг у ворот! Вставай, страна огромная!..»
Мы слышали о всеобщей мобилизации. Никто уже не вспоминал о Шайтане и о том, что туда следовало бы перебросить недовольные интербригады, укомплектованные местными уроженцами. «В ряды! Все – в ряды! Плечом к плечу, новокрымчане и переселенцы, отстоим родную планету! Родина или смерть!»
Из Севастополя передавали, что шахтёры с Борга и других ему подобных планет записываются в ополчение все поголовно (кто ещё не успел), вооружаются даже женщины и подростки: арсеналы у Дарианы Дарк казались бездонными. Немногие люди отца (например, Зденек), ещё остававшиеся, несмотря на чистки и «спецмобилизации», в полиции, морском патруле и тому подобных организациях, сообщали, что одних только переселенцев удалось поставить под ружьё не менее двухсот тысяч человек; и, несмотря на предшествующие вторжению события, поток добровольцев-новокрымчан становился всё полноводнее.
Однако кровавая распря в Новом Севастополе давала о себе знать: то и дело между поселенцами и новокрымчанами вспыхивали драки по любому поводу.
В поднявшейся суматохе Дариана тем не менее не забыла о трёх сотнях повстанцев, разорвавших в клочья почти полтораста хорошо вооружённых поселенцев, – на острова, куда ребят вывезли траулеры, были отправлены многочисленные отряды, причём состоявшие только из боргцев.
…На третьи сутки имперцы наконец расчистили себе дорогу. Многочисленные
…Имперцы не мудрствовали лукаво, они высаживались на Сибири, самом большом нашем острове: их словно б притягивала их собственная база, вернее, её развалины. Где-то там бродил и притворявшийся безумным каптенармус Михаэль…
– Сколько ж можно тут сидеть?! – первым не выдержал Георгий. – Чего мы ждём? Что имперцы явятся сюда, выкурят нас из норы и тут же расстреляют?..
Вся семья собралась в тесном бункере, даже самые младшие.
– А мы здесь сидеть долго и не станем, – отозвалась мама. – Просто надо знать, когда придёт пора уходить. А уходить надо, когда вокруг будут рваться снаряды, когда имперцы будут прорываться к Севастополю и когда Дариане станет, наконец, не до нас.
– Боюсь, такого никогда не случится, – буркнул Лариосик.
– Угомонитесь, горячие парни, – сказал я. – Я почти уверен, что Дариана пустит в ход Тучу. А здесь – не самое плохое место, чтобы отсидеться.
– А как же наши? Остальные? – вознегодовала Лена. – Мы, значит, станем прятаться, а они – лягут под имперскими пулями?!
– Надо сделать так, чтобы никто не лёг, – сквозь зубы проговорил папа.
– Легко сказать! – сдвинутые Ленины брови не расходились. – Если бы высадился «Танненберг»…
– Он должен высадиться! – с напором бросил я.
– С чего ради?
– Каратели должны умыться кровью. После этого командование…
– Пришлёт первую попавшуюся резервную дивизию. Как ты можешь быть уверен…
– Валленштейн не упустит такого шанса.
– А командование?
– На это, пап, у него должны найтись друзья в Генштабе.
Семья смотрела на меня с сомнением, но сам я уже не сомневался. Если здесь не окажется «Танненберга», а будут действовать каратели… Только так оставался шанс сдержать Дариану. Даже если она действительно рассчитывает на Тучу. Мало кто, кроме «Танненберга», имел столько же боевого опыта столкновений с ней. Если кто и справится с безумным планом моей названой «сестры» (сестры по биоморфам, конечно же) – так это только «Танненберг». Сейчас это уже не батальон, даже раздутый, – это полноценный полк.
…Папа отдавал последние распоряжения. Семья перебиралась в «безопасное место» на один из отдалённых островков, где располагалась небольшая биолаборатория, принадлежавшая компании отца. Я отправлялся «на фронт». Георгия, несмотря на его отчаянные протесты, не отпустили. Мол, ещё навоюешься. Кто нас «там» прикрывать будет?..
Я смотрел на согнутую спину брата и вдруг подумал – а ведь если ты действительно хочешь на фронт, то не посмотришь ни на какие запреты. Сбежишь. А если хочешь повозмущаться для успокоения собственной совести – мол, как же иначе, мама не отпустила! – то, друг дорогой…