Черепоголовый
Шрифт:
– Я иду за Хребет, чтобы попытаться найти и убить этого Черепоголового. Я пойду один, если ты не пойдешь со мной!
– Пойти с тобой? Конечно, пойду. И не нужно говорить шепотом. Никто не помешает мне сделать то, что я хочу, – ответил он.
Это была правда; он был сиротой, его домом был вигвам его дяди. Мы вошли в него, и Амунис сразу сказал этому угрюмому воину:
– Дядя, Медвежонок и я уходим за Хребет. Мы хотим найти и убить этого Черепоголового и посчитать на нем ку.
Дядя посмотрел на Амуниса, посмотрел на меня; его губы дрогнули. Потом он сказал:
– Даже самые прославленные воины никогда не считали большего ку. Идите, юноши, идите, и пусть Солнце защитит вас.
Я вернулся к матери и сказал ей о своем решении; но она была в таком состоянии после своей потери, что, казалось, не слышала меня; она сидела на своей лежанке, плакала и повторяла имя моего отца. Моя бабушка – мать матери – и несколько теток были с ней. Одна из теток крикнула, что я слишком молод и слишком неопытен для такого предприятия. Бабушка с яростным видом повернулась к ней и велела ей закрыть рот. Она сказала, что, пусть я и молод, но правильно делаю, что хочу отомстить за смерть своего отца, и что она сама приготовит мне все, что понадобится в этом долгом походе по горам. Она порылась в наших вещах, нашла для меня подходящую сумку и положила в нее три пары мокасин, шило и нитки из жил, красную краску, мой гребень и маленькое зеркальце, и ломоть пемикана. Я взял запасные кремни для ружья, огниво, отцовскую подзорную трубу и был готов идти.
Тем временем в лагере цари ла большая суета – отряды общества Всех Друзей готовились к походу на Лжецов. Амунис присоединился ко мне, и мы вместе смотрели, как они садятся на своих прекрасных лошадей и выходят, руководимые Маленьким Псом, отряд за отрядом, одетые в великолепные военные наряды, и каждый отряд в свою очередь пел свою военную песню в сопровождении барабанов.
Наконец настала ночь. Я попытался успокоить свою мать, но она, казалось, была не в состоянии понять, что я ухожу, чтобы разделаться с Черепоголовым. Все, что она могла сделать – это крепко меня обнять, продолжая произносить сквозь рыдания имя моего отца. Амунис ждал меня. Я вышел, мы сели на лошадей, на которых рассчитывали проделать первую часть своего пути, покинули лагерь и отправились вниз по долине.
Глава
III
В пути
От самого нашего лагеря и до нижней части Верхнего Внутреннего Озера мы с Амунисом шли по глубокому следу, оставленному травуа, когда наши люди шли на север вдоль восточного берега нижнего Внутреннего озера. Дул легкий ветер, и мы могли видеть отблески волн в свете Ночного Светила. Когда мы миновали небольшой, поросший соснами остров недалеко от берега, то увидели, что к нему плывет большое животное – мы решили, что это большой бизон. Плывущий спугнул двух ныряющих птиц (гагар), и те издали громкий крик, эхом от склонов горы, возвышавшихся на нашем пути – горы Вершина Плоская. Они очень священные, очень сильные, эти птицы. Я помолился им, прося о помощи на нашем опасном пути.
Немного ниже озера мы пересекли вытекавшую из него реку, которая называлась Много Вождей Собрались (река святой Марии), и, продолжая двигаться по той же тропе, спустились в долину; пересекли Быстро Текущий ручей, потом Маленький Быстро Текущий Ручей (ручей Кеннеди), и. оставив тропу, свернули на запад. Когда рассвет был близок, мы нашли укрытие в сосновой роще выше на южном склоне горы Вождя, и сразу легли и уснули.
Хотя я очень устал, толком отдохнуть мне так и не удалось. Мне приснился мой отец и время, когда мы с ним были вместе. Я проснулся, очень опечаленный. Мне вспомнилось, что на вершине это горы Вождь, самой священной из всех наших гор, мой отец, когда был юношей, получил своего священного помощника. Как часто он рассказывал об этом! Он принес бизоний череп на вершину этой горы и, используя его вместо подушки, пролежал так пять дней и ночей, постясь и молясь, пока, на пятую ночь, он не получил того, чего хотел – маленькое водное животное, норка, явилось ему и обещало помогать во всех его предприятиях. Кроме того, это древнее животное предупредило его, что, чтобы быть успешным и дожить до преклонных лет, он не должен делать некоторых вещей. Что это за вещи, отец никогда не говорил. Я думаю, что он, скорее всего, пренебрег предупреждением своего помощника, что и привело его к печальному концу.
Думая об этом. Я внезапно почувствовал желание подняться на вершину, туда, где постился ой отец, и Амунис сказал, что в любом случае мы должны туда подняться, чтобы осмотреть окрестности и добыть какого-нибудь мяса. Так что, напоив лошадей в роднике и привязав их там, где росла хорошая трава, мы начали восхождение на вершину горы. Как вы знаете, восточный склон горы Вождь – это гладкий утес, поняться на нее можно только с западной стороны, по длинному хребту, подходящему к ее вершине. Путь этот был легким, пока мы не миновали линию леса, но оттуда подъем стал очень крутым и местами опасным. Когда мы уже выходили из леса, то заметили маленькую группу толсторогов, и, подобравшись к ним поближе, я подстрелил одного из них, двухлетку, довольно жирного. Мы освежевали его и оставили тушу, чтобы забрать нужные части на обратном пути, и двинулись дальше. Солнце проделало уже больше половины пути, когда мы, наконец, добрались до вершины – это было ровное место, размером не больше, чем внутренность вигвама, и там лежал, с тех пор как мой отец оставил его во времена своей юности, череп бизона. Зимние снега и летние дожди не смыли с него окончательно полосы и точки священной красной краски, которые он нанес на него. Более чем прежде горечь от потери моего отца овладела мною. Я растянулся на твердой каменной вершине, положил голову на череп и заплакал. А потом я поклялся древнему животному, что вернусь на это место. чтобы поститься, и попросил у него помощи на своем жизненном пути. Сейчас я просил его помощи против врага, кутенаи, убийце моих соплеменников. Потом я поднялся и присоединился к Амунису, который сидел на краю огромного утеса.
Конец ознакомительного фрагмента.