Через бури
Шрифт:
— Позвольте ознакомиться с сутью работ, товарищ начальник, — равнодушно отнесясь к бытовым вопросам, чеканя слова, произнес капитан.
— Ну, зачем так официально! Зовите меня просто Саша. Нам предстоит вместе пройти немалый путь.
— Так точно, товарищ начальник лаборатории! Поскольку вы возложили на меня роль представителя Армии и основного критика, разрешите придерживаться уставных норм обращения во время исполнения служебных обязанностей. И критиковать без панибратства.
— Как вам будет угодно, — сдержанно сказал Саша, и, предложив Валентину Павловичу ввести
Так был укомплектован на первое время личный состав лаборатории. Рабочий день кончался и, не заходя в тесную комнату, где он оставил своих соратников, Саша отправился домой, вернее, в квартиру Александра Яковлевича Шефера, где, в ожидании получения квартиры, жил вместе с Инной.
Инна, выйдя ему навстречу, ждала его в аллее. Она сразу заметила угнетенное состояние Саши.
— Что с тобой? Что-нибудь случилось?
— Пока ничего, кроме прибытия к нам военного помощника с уставным солдафонством вместо увлеченности предстоящей работой.
— Он не понравился тебе?
— Да нет. Думаю, что ему не понравилась наша задача.
— Он тебе сказал об этом?
— Я просто почувствовал. Хотя сам возложил на него роль критика. Мне не хотелось делиться с ним самым своим сокровенным. Пусть Валентин введет его в курс дела.
— Вот и хорошо. Свой критик лучше критика чужого, злого. Пойдем, пока папа еще не пришел, посмотрим наш дом, где будем жить.
Молодые Званцевы через пять минут ходьбы между соснами подошли к дому номер один по улице Ударников. Поднялись на второй этаж. Здесь в двадцать седьмой квартире все было сделано для удобства Большого изобретателя, каким считал Званцева в Подлипках простой народ, совершенно не представляя, что он изобрел.
А у Званцева, неведомо почему, кошки на сердце скребли. Инна же по-детски радовалась, что к нормальной трехкомнатной квартире, как у Шеферов, где две комнаты были отданы детям, Борису и Инне, а родители размещались в большой общей комнате с роялем, здесь к большой комнате была присоединена такая же из соседнего подъезда, где Гончарову были оставлены две, достаточные ему, холостяку, комнаты.
В добавленной комнате выгородили ванную, оставив колонку для горячей воды на кухне, где в других стандартных домах помещали и ванну.
— Здесь будет наша спальня, — радостно говорила Инна, — комната против входа — для твоих родителей.
— Да, они согласились приехать жить к нам.
— А рядом — твой кабинет. Потом, когда появится пупс, ты уступишь его под детскую.
Саша только промычал в ответ.
— Балкон у нас двойной. Вторая половина отошла нам вместе с комнатой. Там будет много цветов и место для коляски малыша.
— Все будет чудесно! — согласился Саша. — Пора идти. Нас ждут, — и они пошли, взявшись за руки Саша Званцев открыл дверь с надписью: «Не входи!» и увидел, что Гончаров и Васильев уже на месте.
— Здравия желаю, товарищ начальник лаборатории! — по-военному приветствовал Званцева капитан Гончаров.
— Здравствуйте, Герасим Иванович. Привет, Валя, — мягко поздоровался Саша и сел за стол.
— Разрешите
— Пожалуйста, Герасим Иванович. Давайте упростим рабочую форму общения.
— Как прикажете, товарищ начальник лаборатории.
Званцев поморщился:
— Меня зовут Александром Петровичем. Если не хотите звать Сашей.
— Не могу, товарищ Званцев. Субординация. А у меня особое мнение.
— У вас и должно быть особое мнение. Ваша задача — критиковать, а наша — учитывать критику.
— Если это окажется возможным.
— Невозможно только не выполнить нашу задачу и опустить руки. Выкладывайте ваши возражения.
— Конечно, я не специалист в электротехнике, но обязан предупредить вас: посторонние люди напомнят вам, что электрический ток возрастает не мгновенно, а по определенному закону. При малой скорости снарядика в деревянной модели этим можно пренебречь, но когда вы заменяете соленоиды магнитными полюсами с обмоткой возбуждения, то приходится учесть магнитный гистерезис. Я пока ничего не утверждаю, но может получиться так, что при движении снаряда с большой скоростью и включении им впереди находящейся катушки, ток в ней не успеет нарасти и снаряд не получит должного разгона.
— Валя, твое мнение?
— Надо считать. А я подзабыл кое-что.
— Отправляйся в библиотеку и не возвращайся, пока все не будет досконально рассчитано. Помни, что институт дает понимание технической задачи и уменье находить решение с помощью книг и других пособий.
— Беда, не теоретик я.
— Если надо, то не только теоретиком, волхвом станешь. Мы спросим у нашего баллистика, есть у них формулы расчета дальности полета снаряда?
— Обшей формулы, к сожалению, нет. Для каждого отдельного случая надо строить интегральные графики, учитывающие скорость и направление ветра, разреженность воздуха, то есть атмосферное давление.
— Так, Герасим Иванович. Я хочу вас проверить. Предположим, Валя принесет неутешительный расчет. Сила тока в катушках возбуждения магнитов не успеет нарасти? Каково мнение критика? Как быть?
— По-военному говоря, выходить из окружения.
— Отступать? Так это же последнее дело. Так не годится, товарищ капитан. Если ток в катушках не успевает вырасти до нужной величины и времени для этого не хватает, что надлежит делать? Бежать? Сдаваться в плен?
— Никак нет.
— А что же надо предпринять?
— Не могу знать. Разрешите подумать и завтра ответить, товарищ начальник.
— Я предлагаю вам для критики такой выход из положения. Не разгоняемый снаряд будет включать очередную катушку, а только поднесенный к казенной части, еще не двинувшись, он включит их все. Они втянут его в ствол, а во время движения по стволу он будет выключать пройденные, чтобы не тянули назад.
— Но и выключенный ток не сразу исчезает, и пройденные полюса будут тормозить.
— Магнитный поток в электрических машинах в основном определяется воздушным зазором. У нас поток замыкается через снаряд. Уходя от полюса, он резко увеличивает воздушный зазор, устраняя тормозящий магнитный поток.