Через Солнечную сторону
Шрифт:
Джек Стоун оторвал взгляд от алюминиевых пластин, на которых были нанесены фотосхемы.
– Еще сотня миль, и мы выйдем на хорошую местность, - сказал он. Может быть, там мы дня за два наверстаем упущенное.
Майор согласился с ним, но Макиверс не мог скрыть своего нетерпения. Он все косился на Солнце, будто у него с ним были личные счеты, и тяжело шагал из угла в угол под алюминиевым навесом.
– Да, это было бы здорово, - пробурчал он, - если только, конечно, мы доберемся туда.
Разговор на этом оборвался, но когда мы садились в машины после
– Этот парень просто лопнет от злости, если мы не пойдем побыстрее. Послушай, Питер, я не хочу пускать его головным, что бы там ни случилось. Но он по-своему прав, нам надо наверстывать время. Не теряй головы и все же будь посмелей, ладно?
– Ладно, попробую, - сказал я.
Минута просил о невозможном и сам понимал это. Мы шли по длинному пологому спуску. Поверхность вокруг нас непрерывно колыхалась, то опадая, то вздыбливаясь, как будто под тонкой корой бушевала расплавленная масса. Склон рассекали огромные трещины, кое-где перекрытые наносами пыли и цинковыми пластами. Местность походила на колоссальный ледник из камня и металла. Наружная температура достигла плюс 285 градусов по Цельсию и продолжала расти. Неподходящее место, чтобы пускаться во всю прыть...
Но все же я пытался. Я переваливал через трясущиеся "мостики", медленно сползал на плоские цинковые пласты и перебирался на другую сторону. Поначалу это было как будто даже легко, и мы успешно продвигались вперед. Затем мы вышли на ровную гладкую поверхность и прибавили ходу. Но скоро мне пришлось изо всей силы нажать на тормоза и намертво застопорить свой вездеход, подняв густое облако пыли.
Я зарвался. Мы катили по широкой, ровной, серой площадке, с виду надежной, как вдруг уголком глаза я увидел глубокую трещину, которую она перекрывала. Площадка эта оказалась очередным "мостиком", и, когда я остановил машину, он заходил подо мной ходуном.
Макиверс тут же спросил:
– Что там еще случилось, Клэни?
– Задний ход, - заорал я.
– Это "мост", он обрушится под нами!
– Отсюда он выглядит довольно прочным.
– Не время спорить! Он сейчас рухнет, понял? Давай назад!
Я включил задний ход и начал сходить с площадки. Макиверс выругался, и тут я увидел, что его машина пошла не назад, а вперед, на "мост". Правда, на сей раз не быстро, не беспечно, а, наоборот, осторожно и медленно, вздымая невысокое легкое облачко пыли.
Я смотрел на него и чувствовал, как кровь приливает к голове. Мне стало так жарко, что я едва дышал, глядя, как он прокатил мимо меня и пошел все дальше и дальше...
Теперь мне кажется, я ощутил, как начал рушиться "мост", раньше, чем я это увидел. Внезапно моя машина резко накренилась, на серой плоскости возникла и мгновенно начала расширяться длинная черная трещина. Края плоскости поднялись, и вслед за душераздирающим криком в наушниках послышался грохот падающих обломков скалы и скрежет ломающегося металла это машина Макиверса, задрав нос, рухнула в образовавшийся провал.
Наверно, с минуту я не мог даже пошевельнуться, а только смотрел и смотрел. Из оцепенения меня вывели раздавшийся в наушниках стон Джека и взволнованный крик майора:
– Клэни, что там случилось? Мне ничего не видно!
– Макиверс провалился - вот что случилось!
– рявкнул я в ответ.
Только тут я включил передачу и подъехал поближе к свежему краю провала. Передо мной зияла трещина. Машины в пей не было видно, все застилала пыль, еще вздымавшаяся внизу.
Мы все трое стояли на краю обрыва и пытались разглядеть, что там внизу. Сквозь щиток шлема я увидел лицо Джека Стоуна. Зрелище было не из приятных.
– Вот какие дела...
– глухо сказал майор.
– Да, такие дела, - пробормотал я.
Я попинал, какими глазами смотрит на нас Стоун.
– Постойте, - вдруг сказал он.
– Мне что-то послышалось.
Он был прав. И мы услышали крик - очень тихий, но его ни с чем нельзя было спутать.
– Мак!
– крикнул майор.
– Мак, ты меня слышишь?
– Да, да, слышу, - голос его был очень слабый.
– Ты цел?
– Не знаю. Кажется, сломал ногу. Очень... жарко...
– Долгая пауза, потом: - Охладитель отказал, наверно...
Майор искоса взглянул на меня, затем, обернувшись к Стоуну, приказал:
– Достань трос со второй волокуши. Мак изжарится заживо, если мы не вытащим его. Питер, ты спусти меня вниз. Включи лебедку трактора.
Я спустил майора на тросе. Он пробыл там меньше минуты. Когда я вытянул его наверх, лицо его было искажено гримасой.
– Жив еще, - сказал он, тяжело дыша, - но долго не протянет...
Он заколебался, но только на одно мгновение, и продолжал:
– Мы обязаны попытаться.
– Мне не нравится этот свес над провалом, - сказал я, - он уже дважды покачнулся с тех пор, как я отошел. Может, лучше податься назад и оттуда спустить ему трос?
– Не годится. Машина разбита, а он внутри. Нужны фонари. Мне потребуется помощь одного из вас. Питер, давай лучше ты.
– Погодите, - вмешался Стоун. Лицо у него было белое-белое.
– Разрешите мне.
– Питер легче.
– Я тоже не очень тяжел. Позвольте мне с вами...
– Ладно, раз уж ты сам просишь, - и майор кинул ему фонарь.
– Питер, проверь, крепки ли петли, в спускай нас помедленнее. Если заметишь что-нибудь неладное с этим свесом, - ты понял?
– считай себя свободным и давай мигом задний ход отсюда. Он может рухнуть в один момент.
Я мотнул головой.
– Желаю удачи.
Они опустились через край свеса. Я медленно, полегоньку травил трос, пока на глубине двухсот футов он не дал слабину.
– Ну, как там?
– крикнул я.
– Плохо, - ответил майор.
– Весь этот край трещины вот-вот обрушится. Потрави трос еще немного.
Минута тянулась за минутой, но снизу не доносилось ни звука. Я пытался немного успокоиться, но не мог. И вдруг грунт подо мной заходил, трактор резко накренился набок.
– Питер, все рушится, тащи нас и давай назад!
– закричал снизу майор.