Шрифт:
Алан Нурс
Через Солнечную сторону
Войдя вечером в ресторан "Красный лев", Джеймс Бэрон не испытал особого удовольствия, когда узнал, что его кто-то спрашивал. Он никого не ожидал, ломать голову над загадками, неважно - серьезными или пустяковыми, вообще не любил, да к тому же в тот вечер у него хватало своих неотложных забот. Едва он переступил порог, швейцар ему выложил:
– Прошу прощения, мистер Бэрон. Вас тут спрашивал один джентльмен, фамилии назвать не пожелал. Сказал, будто вы сами не против повидаться с ним. Часам к восьми вернется сюда.
И вот
Направо, у противоположной стены, сидела группа людей, мало знакомых Бэрону. Кажется, альпинисты, восходители на вершины Андов - может, не все, но двое из них точно. Ближе к двери он заметил старого Балмера - того самого, который проложил и нанес на карту первый маршрут в недра кратера Вулкан на Венере. Бэрон ответил на его приветливую улыбку кивком головы и, откинувшись на спинку кресла, стал нетерпеливо ждать непрошеного гостя, который потребовал его времени и внимания, не доказав своего права на них.
Вскоре в дверях показался щуплый седой человек и через весь зал направился к столику Бэрона. Он был невысок ростом, худощав, с изможденным и чудовищно уродливым лицом. Возраст его угадать было трудно: ему могло быть и тридцать лет, и двести... На буро-коричневых, покрытых буграми щеках и лбу были заметны свежие, еще не совсем зажившие рубцы.
– Рад, что вы подождали меня, - сказал незнакомец.
– Я слышал, вы собираетесь пересечь Солнечную сторону?
Бэрон пытливо глянул на него.
– Я вижу, вы смотрите телепередачи, - холодно бросил он.
– Да, сообщение это соответствует истине. Мы собираемся пересечь Солнечную.
– В перигелий? [перигелий - максимальное приближение планеты к Солнцу]
– Конечно. Когда же еще?
Седой человек скользнул по лицу Бэрона ничего не выражающим взглядом и неторопливо произнес:
– Боюсь, вам не удастся пересечь Солнечную...
– Да кто вы такой, позвольте вас спросить?!
– Фамилия моя Клэни, - ответил незнакомец.
Поело долгой паузы Бэрон переспросил:
– Клэни? Питер Клэни?!
– Он самый.
Гнев Бэрона как рукой сняло, глаза его взволнованно заблестели, и он закричал:
– Тысяча дьяволов, да где вы прятались, старина? Мы разыскиваем вас уже несколько месяцев!
– Знаю. Надеялся, что перестанете искать и вообще откажетесь от этой затеи.
– Перестанем искать вас?
– Бэрон перегнулся через стол.
– Дружище, мы уже потеряли надежду, по искать все равно не перестали. Ладно, давайте-ка выпьем. Вы ведь можете так много рассказать нам...
Клэни взял бокал, и было заметно, как дрожат его пальцы.
– Ничего не могу рассказать такого, что вам хотелось бы услышать.
– Послушайте, вы просто должны сделать это. Вы же единственный человек на Земле, кто попытался пройти по Солнечной стороне и вернулся живым. То, что вы дали прессе, - чепуха. Нам нужны подробности, понимаете? Где отказало ваше снаряжение? В чем вы просчитались? Что вас подвело?
– Бэрон ткнул пальцем в лицо Клэни.
– Вот, например, это у вас что - эпителиома? [эпителиома - рак кожи] Почему? Что случилось с защитным стеклом? Со светофильтрами? Нам надо знать все. Если вы нам расскажете, мы сумеем пройти там, где вам не удалось...
– Вы хотите знать, почему нам не удалось?
– спросил Клэни.
– Да, конечно! Мы обязаны это знать.
– Ответ простой. Нам не удалось потому, что этого нельзя сделать. Мы не смогли, и вы не сможете. Ни один человек никогда, ни сейчас, ни через сотни лет, не сможет пересечь Солнечную сторону и остаться в живых.
– Ерунда, - сказал Бэрон.
– Мы пройдем.
Клэни пожал плечами.
– Я был там. Я знаю, что говорю. Можете винить снаряжение, винить людей - просчеты были и в том, и в другом, - но самое-то главное - мы просто не знали, на что мы замахиваемся. Планета, сама планета, и еще Солнце - вот кто не дал нам пройти, вот кто одолел нас. И вас одолеют, если вы попытаетесь.
– Не будет этого, - решительно сказал Бэрон.
И тогда Клэни буркнул:
– Ладно, я вам все расскажу.
Сколько я себя помню, меня всегда интересовал Меркурий, особенно его полушарие, постоянно обращенное к Солнцу. Мне было примерно лет десять, когда Уайат и Карпентер предприняли последнюю попытку - это было, кажется, в 2082 году. Каждое известие о них я ловил, словно очередную серию телевизионного детектива. Страшно переживал, когда они исчезли.
Теперь-то я понимаю, что это были просто два идиота: пуститься на такое дело без нужного снаряжения, практически не зная характера поверхности, не имея даже простейшей карты! Конечно, они и ста миль не могли пройти... Но тогда-то я всего этого не знал, и гибель их для меня была страшной трагедией. Позднее я очень заинтересовался работой Сандерсона и его лабораторией в Сумеречной зоне. К этому времени Солнечная сторона Меркурия уже так крепко засела у меня в голове, что и пушкой не вышибить.
Но мысль о переходе через Солнечную первый высказал не я, а Микута. Вы не знали Тома Микуту? Нет, наверно. Он не японец, а поляк по происхождению, но жил в Штатах. Имел чин майора Межпланетной службы, много лет там проработал, потом вышел в отставку, но чином своим все равно гордился.
В годы службы он немало работал с Армстронгом на Марсе - вел топографические съемки, картографические работы для тамошней колонии. Я с ним познакомился на Венере; мы там пробыли вместе пять лет, исследовали самые подлые места - хуже никому но доставались, если не считать Матто Грассо. Потом он попробовал добраться до кратера Вулкан; эта попытка в некотором смысле помогла Балмеру несколько лет спустя.
Майор всегда нравился мне. Это был рослый, спокойный, хладнокровный человек. Он умел заглянуть вперед подальше других и никогда не терялся в трудную минуту. В нашем деле слишком уж много людей дерзких и удачливых, но начисто не способных на трезвый расчет. Майор обладал всеми этими качествами. Он был из тех, кто способен объединить ватагу необузданных дикарей и заставить их работать, как хорошо смазанная машина, скажем, на прокладке тысячемильной дороги в венерианских джунглях. Я любил его и верил ему.