Через тернии – к звездам. Исторические миниатюры
Шрифт:
– Надо бы воров поспрашивать, – сказал Путилин…
Много позже Иван Дмитриевич рассказывал сенатору Кони, как они действовали: “Перебрали мы всех воров – нет, никто не крал! Они и промеж себя целый сыск произвели получше нашего. Говорят: “Иван Дмитриевич, ведь мы знаем, какое это дело, но вот образ со стены готовы снять – не крали мы этого сервиза!” Что ты будешь тут делать?..”
– Делать нечего, – решил Шерстобитов. – Лучше уж нам с тобою, Ванюшка, на бобах сидеть, а раскошеливаться сразу… Шут с ним: как легко нажили – так легко и отдадим.
Сложили
– Паша, родненький, – взмолился Шерстобитов, – уж ты постарайся, чтобы все тютелька в тютельку и чтобы этот герцог Монтебелло новый сервиз за свой старый признал…
Сазиков сервиз новый (копию со старого) быстро спроворил. Шерстобитов повез сервиз своему знакомцу – бранд-майору Орловскому и тоже взмолился:
– Осип Степаныч, раздай все эти тарелки да кубки своим пожарным, чтобы они их губами поскорее обшлепали, дабы сервиз обрел благопристойный старинный вид.
– Это мои пожарные – рады стараться…
После чего, когда сервиз приобрел соответствующую “патину” старого благородства, Шерстобитов упаковал его и отвез во французское посольство:
– Берите! – сказал. – И больше чтобы ваш герцог не жаловался царю нашему, будто русская полиция не умеет работать…
А тут как раз бал в Зимнем дворце! Вот император провальсировал с любимой фрейлиной и подошел к Монтебелло.
– Ну, герцог, – сказал он ему, – надеюсь, вы довольны моей полицией?
– Даже очень, – отвечал французский посол. – Был у меня только один сервиз, а теперь стало сразу два…
Перестал Карп Леонтьевич играть на гитаре, поникла и нахохлилась в клетке канарейка. Вызвал он Путилина.
– Не знаю, – говорит, – как твоя Танька, а моя Парашка уже сухари готовит, чтобы нам до Сибири топать. Теперь-то уж точно – кандалов нам не миновать!
– Да не мучь ты меня, Карп Леонтьич, что стряслось-то?
– А то и стряслось, что утром мы сервиз от Сазикова в посольство вернули, а вечером того же дня камердинер герцога второй сервиз перед ним выставил и поклялся, что он этот сервиз заложил временно, ибо в деньгах нуждался… Так что, Ванюшка, доставай валенки – на этот раз Сибири не миновать!
Справедливо, что император был разъярен и бранил Галахова самыми последними словами, а до нас – записи Кони – дошли и те слова, которыми Галахов разлаял Шерстобитова: “Вы, – сказал он, – с Путилиным плуты, ну и плутайте. А меня как смели подвести под отставку?..” Стали тут плуты размышлять.
– Дело скверное, – согласился Путилин с выводами учителя, – но неужто нам так уж обязательно морозами греться?
“Поиграл он (Шерстобитов) на гитаре, послушали мы оба с ним канарейку да и решили действовать”. Должен сказать, читатель, что рассуждали они вполне логично.
– Сначала, – сказал Шерстобитов, – мы из одного сервиза два
– Так это же проще простого, – повеселел Путилин.
Первым делом пронюхали, когда Монтебелло будет приглашен в отъезд – с царем на охоту. Потом навестили в Апраксином дворе купца Поцелуева, который снабжал французское посольство провизией, а потому имел среди французов немало приятелей.
– У тебя когда именины-то? – спросили купца.
– У-у-у, – отвечал тот. – Через полгода, кажись.
– Не придуривайся! Послезавтра у тебя именины, – сказал Путилин, – и ты лучше не спорь с нами, не то худо будет. В день, когда Монтебелло уедет из Питера бедных зайцев гонять, ты пригласи весь штат посольства.
– Разорюсь же я, – приуныл Поцелуев.
– Это не беда! Все расходы полиция берет на себя…
“И такой мы у него пир закатили, – вспоминал Путилин, – что небу жарко стало. Под утро всех развозить пришлось по домам: французы-то совсем очумели, только мычат… Ну-с, а часа в три ночи забрался в посольство Яшка-вор. Вот человек-то был! Сердце прямо золотое, а уж насчет ловкости, так я другого такого не видывал. В остроге сидел бессменно… царство ему небесное!” Короче говоря, Яша-вор вынес сервиз в мешке и прихватил еще две лишние золотые ложки.
– Это зачем же ты, Яша, чужое своровал?
– Не утерпел, – сознался тот…
Утречком Шерстобитов как ни в чем не бывало навестил канцелярию обер-полицмейстера и сказал Галахову:
– Не пойму, чего это там герцог Монтебелло напраслину надумывает? Был у него один сервиз – один и остался. Вестимо, что французы всегда в мыслях завихряются, потому и верить-то им совсем необязательно…
Кони спрашивал Путилина: чем все это закончилось?
– Известно, чем. Вернулся герцог с охоты, видит, что остался один сервиз, а прислуга вся с перепою ажно позеленела, лбами вместо дверей в косяки тычется… Все стало ясно, но более посол Франции не жаловался нашему императору на то, что русская полиция плохо работает…
Историки иногда задаются вопросом: почему Шерстобитов ретиво служил при Кокошкине и Галахове, а потом удалился в отставку? Мне думается – есть объяснение. Дело в том, что летом 1848 года скончалась Прасковья Артамоновна, все разом стало ненужно и постыло для Шерстобитова, и в марте 1866 года, одинокий и забытый всеми вдовец, он тихо умер в чине коллежского асессора…
И. Д. Путилин умер в самом конце XIX века, а в 1913 году его сын опубликовал работу отца “Тайное общество”, в которой покойный автор излагал свои воззрения на революционизирование русского народа… Вот так! Времена круто изменились: если Шерстобитов в поте лица утруждался на уголовной ниве, обильно политой кровью и засеянной крадеными монетами, то его ученику привелось окунуться в бездну политики.