Черкес. Дебют двойного агента в Стамбуле
Шрифт:
Начальник стражи все это проглотил. Кинув на меня полный ненависти взгляд, он развернулся и быстро зашагал прочь. Уверен, что в этот момент он последними словами поминал не меня, а этих непонятных «инглезов», которые совсем свихнулись, коль позволяют себе передвигаться в паланкинах, как последняя баба!
Мы переглянулись, не сговариваясь, выдохнули.
Шторка паланкина опять приоткрылась. Выглянуло довольное и уже миролюбивое лицо Спенсера.
— Как вам представление, Коста?
— Честно говоря, мистер Эдмонд, я уже начинаю не на шутку удивляться и поражаться
— Неплохой?! – Спенсер фыркнул.
— Хороший актер, удивительный! – я поспешил исправить свою оплошность.
Спенсера такая оценка удовлетворила.
— Ну, тогда продолжим нашу тренировку! – предложил он нам, вновь обретя привычную невозмутимость, и исчез за шторкой.
Я кивнул честной компании на паланкин. Все взялись за свои шесты.
— А этот англичанин... — отец Варфоломей не стал заканчивать, а просто покачал головой, что означало, что этот джентльмен его удивил и вполне заслуживает оценки «ничего так, молодец, хоть и англичанин»!
...До Тиграна добрались, слава Богу, уже без еще каких-либо приключений. Сбросили, наконец, паланкин со своих плеч. Признаться, устали порядком. Сияющий Спенсер выбрался наружу, не без удовольствия всех нас оглядел.
— Какой впечатляющий старт нового приключения! Когда бы я еще прокатился на руках по Стамбулу, хоть и в паланкине? Что же касается вас, мои друзья… Тяжело в учении – легко в бою! — вдруг провозгласил он, чем вновь ошарашил меня до состояния отвисшей челюсти. – Я же не ошибаюсь, Коста? Так же говорил ваш extremus полководец Суворов?
— Нет, не ошибаетесь, мистер Эдмонд.
— Опять вас удивил? – он рассмеялся.
— Опять, – признался я.
— И каков же счет между нами?
— Я начинаю безнадежно проигрывать, мистер Эдмонд!
— Ну, ну! Выше нос, Коста! – Спенсер кивком поблагодарил Тиграна, передававшего ему в этот момент чашку кофе. – Я, например, очень надеюсь на то, что и вы еще не раз меня удивите! И даже не надеюсь, а верю! Иначе...
Договаривать не стал. И так было понятно, что Спенсер не считает меня паршивой овцой и не собирается поэтому довольствоваться лишь клочком шерсти. «Ему нужно от меня шерсти на десяток шуб, – думал я, принимая свою чашку из рук Тиграна. – Да только и я намерен как следует поживиться за твой счет, «инглез». Еще посмотрим, каков будет окончательный счет!»
Впрочем, следовало признать, что этот самый счет – с точки зрения моего долга чести – уже перевалил черту, за которой нельзя было смотреть на Эдмонда, как на противника. Вообще-то, он сейчас рядом, рискует вместе с нами ради меня. Делает, а не языком треплет. Я же пока лишь обещаю. Мне следовало подумать об этом, когда схлынет накал событий.
...Цикалиоти, выпив свою чашку, вызвался провести рекогносцировку на местности. Посмотреть все ли тихо вокруг караван-сарая. Мы ответили, что в этом сейчас особой нужды нет, но и лишним тоже не будет. Попросили его быть осторожным. Цикалиоти ушел.
Отец Варфоломей и Фалилей в углу тихо беседовали о Боге. Спенсер опять забрался в паланкин, предупредив всех,
Тигран сел рядом со мной.
— Друг мой, – заговорил на армянском. – Вы же приведете Мариам и Ясина сюда?
— Да, – я удивился вопросу, поскольку Тигран знал весь наш план.
— Потом сестра и племянник сядут в паланкин, и вы покинете мою лавку?
— Да, – степень моего удивления нарастала.
— А завтра утром вы сядете на пароход, и покинете Константинополь...
— Да.
Тигран грустно усмехнулся.
— Когда вы придете сюда с сестрой и племянником, ни до чего уже времени не будет. Вам нужно будет торопиться...
И тут я понял, наконец, что мудрый старик пытался все это время до меня донести. И, как только я это понял, глаза мои поневоле заблестели от выступающих слез.
— Да, друг мой, – глаза Тиграна тоже блестели. – Скорее всего, в этой жизни мы больше никогда с тобой уже не увидимся. Так что, давай сейчас попрощаемся, как следует. Чтобы потом не жалеть, что не успели этого сделать.
Мы крепко обнялись.
— Тигран... — слова с трудом прорывались через перехваченные спазмом связки...
— Не нужно слов, мальчик мой, – Тигран тихо похлопал меня по спине. – И так все понятно.
— Я хотел сказать, что мне даже нечего тебе подарить на память обо мне.
— Ты сделал мне самый роскошный подарок из тех, которые один человек может дать другому.
— И что же это за подарок?
— Хорошие воспоминания о хорошем друге.
— Ты как всегда прав, мудрый старик – лучше подарка не может быть. Я всегда буду вспоминать тебя с теплотой в сердце.
До возвращения Цикалиоти мы больше не проронили ни слова.
Студент был несколько озадачен, увидев меня с Тиграном в таком состоянии. Но ничего не спросил. Сообщил, что все в порядке. Все тихо.
— Думаю, часа в четыре ночи, как и договаривались, можно будет выдвигаться.
Мы согласились.
— Вы бы все поспали, – предложил Тигран. – Не волнуйтесь, когда нужно будет, я вас разбужу!
Отец Варфоломей охотно согласился.
— И то! Силы нам понадобятся!
— Я не спать! – Фалилей не изменял своей аскезе что в жизни, что в речах.
Цикалиоти не стал храбриться. Тоже принял предложение.
Тигран посмотрел на меня.
— Поспи, – улыбнулся он. – Поспи. Сейчас уже не нужно думать о нас с тобой. Не нужно печалиться. Мы уже попрощались. Сейчас нужно думать о сестре и племяннике.
Я сразу успокоился, услышав такой простой и, в то же время, удивительный довод мудрого старика. И принял тот факт, что больше никогда я Тиграна не увижу. Заснул.
...Тигран и Фалилей подняли всех около четырех ночи – в час, когда самый беспокойный не может не сомкнуть глаз. Минут десять мы потратили на кофе, нас взбодривший и окончательно разбудивший. Еще пять минут ушло на повторение плана. Все точно знали свои действия. Здесь сюрпризов не должно было быть. Тигран пожелал нам удачи. Мы нырнули, как тати в ночи, в лунный свет от яркого полумесяца в черном небе.