Черкес. Дебют двойного агента в Стамбуле
Шрифт:
Вся эта феерия абсурда закончилась ожидаемо. Я уже самостоятельно передвигался на цыпочках, как и пророчествовал доктор из посольства, когда в конюшню заглянул Спенсер.
— Коста! Билеты на пароход у меня на руках! Осталось только паспорта забрать в посольстве. Через шесть дней мы отплываем!
[1] Англичане вспоминают минувшие дни. В то время, когда состоялся разговор, английским послом был уже Дж. Понсонби. Лорд Рэдклиф вернется в Стамбул в 1842 г., чтобы стать «Великим послом», настолько значительного влияния на Порту он достигнет.
Глава 17. Подготовка.
Шесть
— Хорошо! – я кивнул Спенсеру.
— Успеете с сестрой?
— А есть другой вариант? – усмехнулся я.
— Увы!
Начал подниматься.
— Куда вы собрались? – Спенсер проявил человеколюбие. – Вы же на ногах не стоите?!
— На ногах пока, действительно, не очень. Но на цыпочках – вполне. Выдержу, а скоро и станцую! – успокоил я Эдмонда.
И выдержал. Тем более через пару дней и повод появился станцевать. Цикалиоти постарался на славу. Все бумаги уже на руках, как и билеты на пароход «Нева» до Одессы.
Я рассматривал разрешение на въезд в Россию. Невольно на ум пришло сравнение с паспортом, что получил в Греции, переехав туда из Грузии. Заветные тафтотисы странного для выходцев из СССР вида: заламинированные бумажки, заполненные от руки, больше похожие на водительские права, чем на главный документ человека, но почему-то позволявшие мотаться по всей Европе.
А главное, записано: Коста Варвакис, сын Спиридона – опекун вдовы Марии и ее сына Яниса! Да-да, именно так, больше никакого Ясина! Все, как хотела сестра!
Если меня распирало от удовольствия, то Спенсера душила злоба. Он приобрёл себе билет первого класса и выложил агенту Черноморского общества пароходов, организовавшего грузопассажирское сообщение между Одессой и Стамбулом, сто пятьдесят рублей ассигнациями. Когда Дмитрий принес мне три билета для палубных пассажиров по двадцать рублей (я на большее не рискнул замахнуться), черт его дернул поведать Эдмонду, что ему для группы пассажиров из нашего Посольства билеты первого класса обошлись по сто. Единственное, что примиряло англичанина с подобной несправедливостью – это блестящая компания, которая его ожидала на борту. Вместе с нами в плавание отправлялись Бутенев с супругой и дочерью, а также мадам Нарышкина и сопровождающие ее лица.
— Объясните мне, невежде, что за странная финансовая система ожидает меня в России? – с недовольной миной спрашивал Спенсер студента. – Нет, я понимаю: продать мне билеты дороже в полтора раз, чем посольским – это еще как-то можно объяснить, хотя обидно. Но зачем нужны бумажные деньги и серебро одновременно? Какой курс между ними? Как мы поймем продавцов, когда услышим цены? Ведь это же золотое дно для бесчестных торговцев, и великолепный способ обмануть любого иностранца! Он назовёт мне цену в ассигнациях, но потребует оплаты серебром. И я ни за что не догадаюсь, в чем тут подвох.
Цикалиоти развел руками:
— Следует каждый раз уточнять, мистер! Просто возьмите себе на заметку, что соотношение между серебряным рублем и ассигнациями составляет один к трем с половиной[1].
— Безумие какое-то. Все время придется пересчитывать. Неужели вы таким образом решили развивать математические способности населения?
— Я не уполномочен критиковать политику министерства финансов Российской империи.
— Черт побери!
До нашего отъезда дней оставалось все меньше и меньше. Спенсер заметно нервничал и припряг меня, чтобы не выбивался из образа, к сборам своего багажа. От меня требовалось не только упаковать наши чемоданы, но и проследить за их погрузкой на корабль. К своему облегчению, прижимистый Спенсер узнал, что за груз доплачивать не придется.
Второй момент, поднявший ему настроение, – это случайно подслушанная информация о том, что Нарышкиной билеты обошлись все же больше ста рублей. По непонятной нам причине, женские каюты первого класса стоили дороже мужских.
— Россия – страна загадок, – жаловался мне Эдмонд. – Предчувствую, что нас ждет в этом странном краю еще много нелепых открытий и, боюсь, не самого приятного свойства. Надеюсь, хотя бы отели там будут лучше стамбульских. Кроме приюта Джузепино и пары гостиниц в османской столице приличному человеку некуда деться. Боже, как иные путешественники выдерживают атаки здешних клопов? Это же настоящие монстры. Один мой знакомый в поисках спасения от кровососов поставил ножки своего дивана-оттоманки в кувшины с водой. Так эти твари напали на него с потолка! Нам нужно запастись на всякий случай персидским порошком: вдруг и в России мы столкнемся с этим бичом любого вояжера.
Сборы в поездку в нынешнее время – не чета ХХI веку. По-быстрому побросать в чемодан свое барахло не выйдет. Следовало подойти к этому вопросу с педантичной скрупулёзностью, предусмотреть каждую мелочь. Эдмонд меня измучил своими придирками, постоянными вопросами и указаниями.
Окончательно меня добила вся эта суматоха, когда поковылял закупить по его приказу все необходимое для сухопутного путешествия. По совету Тиграна, переданному через студента, обратился к армянам-купцам. Те оказались людьми опытными и вручили мне листовки на разных языках с необходимым перечнем. Взглянул – остолбенел. Пришлось вернуться в пансион, чтобы шеф сам принял решение, что нам нужно из предложенного списка.
Спенсер зачитывал листовку вслух, не позволяя себе прерываться на комментарии:
«палатка; подбитая мехом одежда красного сукна и меховой ночной колпак для ночлега в горах; красная фетровая накидка для защиты от дождя; коврик, чтобы подстелить его под себя во время отдыха; одеяло, подушка; полотняный мешок для кормления лошадей; веревка из конского волоса, чтобы их стреножить и не дать им ускакать или лягнуть кого-либо во время привала; веревка из конского волоса, чтобы крепить поклажу на верблюде или на муле (с одной стороны — одежду, с другой — продукты питания); круг из коровьей кожи размером в два с половиной фута в диаметре, на котором едят и который служит скатертью; котелок, чтобы варить рис и мясо; чашка для питья; мешок из русской кожи, чтобы при переходе через ручей, оставаясь в седле, зачерпнуть воды и освежить ею лошадь; еще один для вина; деревянная коробка с кожаной крышкой с маслом для плова; еще одна такого же рода коробка для баранины или другого жареного мяса, которое может храниться более трех недель; кожаный мешочек для кофе; маленький кофейник для его приготовления; небольшой поднос для фарфоровых чашечек; топор для заготовки дров; большой медный чан, чтобы мыть рис, мясо или стирать белье».