Чернь и золото
Шрифт:
— Дай мне картинку. — Сальма сверился с рисунком и уже уверенно подтвердил: — Точно он. Глядите, сюда идет.
Теперь наконец и другие выделили в толпе человека с тяжелой небритой челюстью. Когда он позировал для рисунка, волос у него было несколько больше. Под длинным хитоном без рукавов — обычной одеждой здешних ремесленников и мелких торговцев — он носил кожаную кирасу, что говорило о предусмотрительности и внушало доверие.
— Надо подойти к нему, ведь он нас не знает, — сказала Чи.
—
Трое остальных во главе с Сальмой последовали за ними. Те остановились у лотка с тканями. Больвин все время оглядывался по сторонам, не отводя руку от длинного ножа у себя на поясе.
— Где вас носило? — осведомился он. — Почему не прилетели на «Небе»?
— Наши общие друзья никак не желали с нами расстаться, — пояснила Таниса.
— Стало быть, вы и есть новый выводок Стенвольда, — проворчал Больвин. — Он говорил мне, что стрекозид будет, а я не верил. Выдумал тоже — брать людей, которые так в глаза и бросаются.
— Непонятно, как вы разгадали меня под этой одеждой, — невозмутимо проронил Сальма. — Кроме того, я видел в Геллероне уже с полдюжины моих земляков — сейчас нас, как видно, можно встретить повсюду.
— Ну что ж, вы меня знаете, а я вас пока еще нет. Пусть шеф решает. Когда нам ждать самого старика?
— Мы точно не знаем, — призналась Чи. — Он сказал, что приедет, как только сможет, но у нас дома возникли… кое-какие проблемы.
— Даже и в Коллегиуме? Вон оно как. — Больвин поскреб щетину и добавил: — Надо убрать вас с улицы, вот что. Идите за мной и не отставайте.
— Он не очень-то дружелюбный, правда? — тихо сказала Чи.
— Вряд ли наше занятие помогает найти друзей, — ответила ей Таниса.
Больвин убрал их с улицы весьма быстро, свернув в переулок, куда выходили задние двери мелких лавчонок. Здесь не было почти никого — только старый жукан раскуривал у окна трубку да оборванный мушид рылся в мусоре. Пахло в этом тихом углу еще более скверно, чем во всем Геллероне.
Их вожатый постоянно оглядывался на них. Чи полагала, что он выдает себя таким поведением — но жуканы, вероятно, просто не созданы для шпионажа. С чего только дядя или тот же Больвин решили заняться этим? И какой путь проделал Больвин, прежде чем очутиться здесь, на задворках, с четырьмя новичками?
— Стой, — внезапно произнес Сальма. — Кто это там впереди?
Чи только теперь заметила, что впереди действительно видны какие-то фигуры в плащах.
— Не беспокойтесь, — ответил Больвин через плечо. — Это свои — проверяют, нет ли за нами хвоста.
«Свои» — муравин, жукан и какой-то метис — походили на бандитов и на четырех пришельцев смотрели без всякого выражения.
«Неужели мне отныне придется иметь дело с такими людьми?» — подумала Чи. Она начинала тосковать по Коллегиуму, где неприятности если и случаются, то редко.
Рука Сальмы задела ее по лицу. Чи опешила — с какой стати он ее бьет? — и крик «бегите» не сразу дошел до ее сознания.
Таниса тем временем уже припустила обратно с обнаженной шпагой в руке; за ней мчался Тото с прыгающей на спине сумкой.
Сбоку появились еще какие-то люди — у одного под плащом мелькнуло черное с желтым.
— Больвин! — крикнула Чи, видя, что трое «своих» присоединились к засаде. Больвин обернулся. Его лицо, маска добродушного жукана, вдруг съехало куда-то и тут же вернулось на место.
— Да беги же! — снова завопил Сальма оцепеневшей от ужаса Чи, выпростав из кулака вживленный клинок и двинув первого из осоидов локтем в челюсть.
Чи пятилась, нашаривая собственный меч.
— Беги! — рявкнул Сальма еще раз, и она побежала.
10
Таниса неслась, не сводя глаз с оживленной улицы в дальнем конце. Перед ней появились двое мужчин — по виду безработные, но с короткими мечами в руках. Успевший проскочить Тото притормозил, но она крикнула:
— Беги, я справлюсь! — Она не сбавляла хода, видя даже издалека, что эти двое — наемники низшего пошиба и бояться их нечего.
Тот, что был справа, купился на ее левый финт и заступил дорогу своему же товарищу. Ее шпага вошла ему в подреберье, пронзив кожаный камзол и рубаху, повернулась и по инерции вышла наружу. Второй, которому он рухнул под ноги, тоже не устоял. Таниса бесстрастно, словно в какой-нибудь черной комедии, погрузила шпагу ему в затылок.
Ей казалось, что некая посторонняя сила управляет ее рукой. Сознание собственного мастерства переполняло ее, и она улыбалась, сама того не ведая.
Тото уже скрылся из глаз, но сзади к ней приближались двое осоидов с выставленными вперед ладонями, и Сальма кричал, приказывая ей уходить.
Она выскочила на улицу. Прохожие косились на ее окровавленный клинок и пытались заглянуть в переулок. Опасаться теперь приходилось не одних только осоидов: по улице двигался отряд городской стражи, человек шесть, в доспехах и при щитах. Не видя, что происходит с ее друзьями, и не желая отвечать на вопросы, Таниса решила спрятаться где-нибудь и вернуться при первой возможности. Не убирая шпаги, она опять перешла на бег.