Черная башня и белая лисица
Шрифт:
Увидев красоту Лео, Анна намекнула, что хорошо бы заиметь от него котят, они были бы украшением дома. Я сказал, что с этой целью к Лео не раз приносили кошечек, да и он во дворе с ними общался, но видеть котят, пошедших в него мастью, не приходилось. Это все было правдой, но с Малу у здешних хозяев вообще не было ни единого шанса. Я-то видел, как смотрел на нее Лео.
Так вот мы и плыли. Всю ночь я вместе с Лео бдил на корме, дополнительно поставив сигналки на опасных с точки зрения абордажа местах. В рубке лежал магически обработанный кусочек кварца, при помощи которого я мог скрытно передать сигнал тревоги рулевому. Олег скептически отнесся к тому, что я буду караулить только с пистолетом и револьвером, потому выделил мне магазинный дробовик на усиление. Вообще эти ночные дежурства не так плохи — есть время поработать головой, поразмыслив над разными проблемами бытия. А подумать надо было много, особенно над будущими действиями
А уже утром нас кормили нормальным завтраком. Впрочем, хорошо ел Лео, а мне с утра хотелось только чаю и — спать. Отсыпался я до обеда. Потом вставал и что-нибудь делал: помогал готовить ужин, беседовал с хозяевами, разглядывал рисунки Армира. Ну, или что-то еще находилось. Все шло идеально почти до границы ярославских и нижегородских владений. Я утром сдал пост, разрядил дробовик и повесил его на крючок, без аппетита пожевал завтрак и пошел отсыпаться.
Не знаю, сколько я спал, но проснулся от удара об пол. Отчего-то я оказался на полу, ошеломленный Лео рядом, слышался скрежет железа и какие-то крики с палубы. Это что — абордаж? Просто на автомате я схватил револьвер и пистолет и вылетел на палубу. Но стрелять было не в кого. Пиратов не было, чудовищ тоже, вместо них в корму нашего «Аллигатора» упирался форштевень похожей баржи, на борту которой было написано по-вилларски «Речная Звезда». Ну, хоть чуть оригинальное название, по-моему, половина барж аборигенов называется либо «Путеводная Звезда», либо «Удачный рейс». Как их в Регистре различают — ведают только боги.
Ага, я уже ехидничать начинаю, значит, проснулся. Ладно, штурма нет, зато есть переговоры между судоводителями с использованием двух языков и слов «высокого давления». Э, а сей шкипер намекает, что мы укатились с фарватера и сильно виляли, уходя то влево, то вправо. Надо сказать Олегу, вдруг он этого не понял. Диалекты вилларского вдоль по Великой иногда сильно отличаются. Я и подсказал Олегу. Перепалка возобновилась.
Ну что, надо прятать оружие, здесь какая-то бытовая вещь, а не пиратство. Тут я себя обругал, что взлетал на палубу, не поставив Щит — так бы и вылетел прямо под пулю. И патроны только в самом оружии. Э, надо что-то придумать, как быть дальше.
Суда заглушили двигатели, стали на якорь (нос «Звезды» по-прежнему оставался у нас в кормовой части), включили дымовую сигнализацию. В небо поднимается столб дыма. Видя его, шкипера обращают внимание и маневрируют с учетом того, что мы здесь стоим и мешаем. И на дым довольно скоро придет ярославский сторожевой катер. У пограничников, оказывается, есть еще и задача расследовать подобные случаи. А потом дело будет разбираться в ярославском суде, кто виноват и за что ответит. Судя по всему, этот вот марианец, а не Олег. Вон, как он своего рулевого-нордлинга полоскает: «Исчадие Имира, недостойный сын Лесного острова, пригодный только возить возок Тора…» Это он изящно намекнул, что рулевой у него — козел, ибо бог Тор, по верованиям нордлингов, ездит в повозке, запряженной козлами. О, а вот это совсем непристойное ругательство. Если нордлинга так ругают, а он не хватается за оружие и не убивает оскорбителя, а что-то блеет, как-то самое священное животное Тора — значит, он кругом виноват.
О чем я и на ушко рассказал Олегу. Это его заинтересовало. Пока пограничников не было, надо оценить повреждения. Все уже выкричались и все видели, что не тонем. Пора глянуть поподробнее.
В итоге оказалось, что «Аллигатор» пострадал средне (ну, насколько я понял, исходя из собственных представлений, что легкие повреждения ограничиваются содранной краской, а тяжелые — это когда тонем). Смята часть кормы, сильно пострадала душевая и продовольственная кладовая. Обе каюты целые. И все повреждения — пока выше ватерлинии, то бишь водотечности нигде нет. Правда, надо оценить, что там с рулем и винтом. Из экипажа пострадали мы с Лео, грохнувшись на пол. Тем, кто не спал — все обошлось. Но и я не могу сказать, что сильно травмирован, упав с койки. Но это так, а в протокол потребую внести, что травмирован по вине этих вот тружеников реки.
Потом прибыли пограничники и долго писали протоколы. Я вставился со своей моральной и физической травмой, и ее тоже вписали в число результатов столкновения. Вся волокита затянулась до вечера. Я ходил вокруг и периодически информировал Олега о нужных языковых моментах шкиперской речи. Сей бер-Тави был не владельцем, а шкипером, в отличие от Олега.
Потом суда разошлись, и стали снова оценивать степень повреждения. Как я понял, при столкновениях принято, чтобы суда сразу не расходились, потому что если убрать нос от пробоины, то затопление может усилиться. Да и наверное, когда суда соединены между собой, можно уйти с одного судно на другое, не бросаясь перед этим в реку. Олег с сыном кинулись в низы, но водотечности не обнаружилось. Винт не пострадал, руль стал ворочаться с некоторым дополнительным усилием, но управляться было можно. Потому Олег решил идти дальше, в Нижний. Бумаги оформлены, суд будет значительно позже, а «Аллигатору» надо еще осмотреться в доке, и тогда уже выставлять счет за ремонт с его учетом. Олег пояснил по моей просьбе, что при столкновений могут быть вылетевшие заклепки, сминание листов в виде гофров, которые сейчас не ощутимы по последствиям, но ослабляют корпус. Вот и надо их выявить. Поэтому мы плывем дальше в Нижний, только сбавим несколько ход, узлов до пяти. Чем больше ход, тем выше нагрузки на корпус, а он сейчас битый. Я кинул взгляд на «Звезду». Нос там стал очень красивым, потому что часть его вывернуло в сторону. И судя по крикам с его палубы, есть вода в носовом трюме. Они, наверное, вернутся в Ярославль.
Закончив все дела, «Аллигатор» двинулся дальше. Из-за снижения хода мы прибыли на место с запозданием. Но это имело значение для Олега. Ну, если вообще имело, я ведь не знаю, какой у него срок в договоре о перевозке груза, и имеют ли значение шестнадцать часов опоздания. Пробоины водой не заливало, груз вроде бы тоже не пострадал. Руль разработался без дополнительного ремонта. Я отдежурил лишнюю ночь, но куда уже денешься.
Поскольку прибыли мы не рано утром, а под ночь, я с Лео после визита таможенников отправился на лодке на берег. Баржу пока к причалу не ставили, это будет утром. До свидания, добрые люди с «Аллигатора», удачи вам в ремонте и судебном деле против бер-Тави и его разгильдяя-рулевого. А нас с Лео ждет гостиница под названием «Тихая заводь».
В гостинице поесть ничего не удалось, ибо не подавали в ней ничего ни днем, ни ночью, поэтому я открыл для Лео консервов, чтобы он смог питаться сейчас и ночью, а сам завалился спать. Есть мне не хотелось, смена ритма жизни на сплошное бодрствование ночью утомляет. И спал я спокойно и без сновидений до утра, а Лео охранял меня.
А с утра мы отправились в Кремль «на подзарядку». Заодно поглядели на город. Большой, наверное, даже больше Твери. Да и народу, наверное, побольше. На некоторых улицах было прямо не протолкаться. Вроде как все идут, пробки не создают, но при этом улица забита народом. Каждую секунду на каждом месте кто-то есть. Хотя и разные люди. Поэтому как только мы двинулись вверх по уже полупустой улице, мне аж стало легче. Не привык я к такой толчее. В Твери она чаще бывает на праздничных гуляниях и в пассажах, когда массово закупают все к праздникам, началу учебного года или случается день скидок в конце сезона. Вот тогда похожее и случается.
Пополнив запасы Силы, я устроился на скамеечке и стал размышлять об Армире. Мне следовало найти место там, достаточно открытое, чтобы в случае чего не промазать, открыв портал в какую-то яму или пруд, чтобы оно было недалеко от города, дабы не быть обвиненным в нелегальном проникновении в город и место опять же легко узнаваемое. Потому что городские помойки или окраины похожи друг на друга. Таких мест я выбрал два — городской выгон, где армирские пастухи выпасали ту скотину, которую держат жители и поле возле «Сердца маршала».
Открывать портал возле герцогского замка я не стремился, хотя место там и было. Подумав, я отклонил выгон. К нему, судя по картам, примыкает пруд, куда можно и попасть невзначай. Ну и городская скотина, поев травы, оставляет следы на выгоне. Незачем в них попадать.
Значит, остается монумент на восточном въезде. История с ним весьма интересная, по факту — это был лучший полководец Армира на протяжении последних трехсот лет. Бернар Ас-Терне, погубитель кочевников.
На юге и востоке в степях, как мне говорили, воюют по вековым традициям. Основу воинства степняков составляет конница, пехота в нем бывает редко, разве что когда есть союзники с нею. И каноны сражения заповеданы еще предками. Всегда атакует правое крыло, левое — только в особых случаях. Центр боевого порядка больше стоит, пока не надо переходить в преследование. Резерв всегда минимальный — личная дружина полководца. Атака предваряется тремя залпами лучников и артиллерийским залпом, если пушки есть в наличии. Сейчас у кочевников есть и ружья, как гладкие дульнозарядные, так и энфилды, но лук все равно широко используется. На него хватает денег и умений у всех. Ружейные залпы — тоже не более трех. Хотя в магазине энфилда и десять патронов, но экономить надо. Пушки тоже гладкоствольные, дульнозарядные. Стреляют чаще картечью, в роли которой выступают подобранные камни.