Черная башня и белая лисица
Шрифт:
Если находится великий военачальник, который отчего-то решил атаковать левым флангом, а не правым или делать резерв побольше — его имя помнят веками.
Но армия кочевников издалека выглядит устрашающе. Сплошные люди и кони, до самого горизонта, и кажется, что и дальше. Вот-вот лавина хлынет на тебя, сомнет и затопчет. От криков этой кучи людей, грохота барабанов и воя труб тоже может дрогнуть сердце.
Хотя эта куча — только видимость. Чем дальше от линии сшибки, тем менее похожи стоящие там на воинов. Туда ставят женщин без детей, подростков, стариков, инвалидов-всех, кто держится еще в седле. Кричать они тоже могут. Вот эта армия и вызывает дополнительный холод в сердце противников. Да, когда они побеждают, вся эта компания может добить раненого, подобрать упавшее оружие, поймать лошадь, лишившуюся седока… Когда же войско терпят поражение,
Периодически в степях юга и востока находится некий вождь, который желает стать владыкой степи, ну и Армир тоже вызывает у него аппетит. И орда идет на него. При этом в степи войско будет расти, как снежный ком, катящийся с холма, ибо к прославленному вождю будут присоединяться все, кому хочется кусочка славы и кусочка добычи. Ну и те, кто не ужился со своими. То есть из сотни может вырасти тысяча плюс гигантский обоз-скот, кибитки и прочее. Гигантская змея ползет по степи. И оставляет след.
Так и произошло пятьдесят четыре года назад. Богатырь Берри вообразил себя ханом и пошел на запад, разбив по дороге встретившиеся другие кочевья. Неубитые в сражениях перешли на его сторону. Конечной целью был Армир, который среди кочевников почитается богатым. А его давно не грабили.
Тогдашний узурпатор престола вовремя почувствовал угрозу и начал действовать. Поскольку деньги имелись, то спешно был нанят приличный отряд наемников, в казармах лихорадочно обучали ополчение и готовили к бою кое-какие покупки прежних лет. Ас-Терне получил званием маршала, то есть главнокомандующего, хотя уже десять лет находился в отставке. Что делать, если у него был самый богатый военный опыт из всех офицеров — три похода в молодости. По дороге к войску присоединились союзники — степные роды Деле, Канли и еще какой-то, которым Берри активно не нравился.
И вот на Каменной реке встретились два войска. Ас-Терне поставил против атакующего крыла кочевников ловушку — четыре броневика «Гладиатор», скрытые за тонкой линией конных и пеших ополченцев, чтоб противники не заподозрили. Центр заняли наемники, усиленные тремя орудиями. На правом фланге стояли степные роды-союзники, очень довольные, что стоят на правом крыле атаки. А против них — враги уровнем ниже. Гвардейцы составили резерв. Берри поставил войска по традициям, освященным веками. Битва началась залпом орудий с обоих сторон. Раньше часто случался бой поединщиков перед войсками, но этот обычай уже редок и применяется только тогда, когда встретились два отряда родственников. Тогда важно свести потери до минимума. Пусть лучше падет поединщик, а не значительная часть отряда. А для чести воина в степи то, что он перешел на чужую сторону после того, как поединщик их войска проиграл — совершенно не вредит. Все решили боги, а он их послушался.
Естественно, два орудия Берри до противника и не дострелили. Зато гранаты армирского войска внесли сумятицу в центр противника. Поэтому «хан» скомандовал атаку правому крылу. Взревели трубы, и по их сигналу конница начала набирать скорость. Раньше на правом крыле стояли воины в лучших доспехах и с лучшим оружием. Сейчас это им не помогло бы. Ополчение раздвинулось, и восемь пулеметов устроили побоище атакующим. Атаковали союзные кочевники, снесшие с поля противостоящее крыло противника. Берри проиграл, причем с крупным счетом. Союзные роды не только рубили и гнали бегущих до полного изнеможения, они еще и захватил обоз Берри полностью. То есть куча кибиток, скота, запасные табуны и люди при них, пригодные для продажи, обмена — огромная добыча. Глава рода Деле заявил, что после такой победы он уверился, что от союза с Армиром выиграет не только он, но и его внуки, поэтому он заключил союз с Армиром от имени своих детей и внуков. А союз с родом Деле — это не шутка. И глава не разочаровался. Кроме взятой сейчас добычи, к нему еще долго ездили на переговоры и выкупали пленных, увеличивая его богатство. В степи начались мелкие усобицы — в таком поражении и гибели и плене родных обязательно кто-то виноват. Хан Берри погиб при отступлении, значит, виновных стали искать среди тех, кто звал в поход с ними или резвее всех бежал. Так что число желающих воевать с Армиром резко уменьшилось.
А возвращавшийся из похода победитель на Каменной реке умер буквально у ворот города. Сердце не выдержало. На месте его смерти и воздвигнут монумент «Сердце маршала». Высокая белая колонна с изображением сердца сверху. На постаменте надпись: «Моя смерть — твоя жизнь».
С тех пор звания «маршал» в герцогстве нет — считается, что неудобно присваивать его после Ас-Берри. Посему главнокомандующие войсками носят звание «андимаршал», то есть помощник маршала.
Вот к этому монументу мне и надо. И идти к посту на воротах окажется не так далеко.
А вот сейчас Лео намекает на то, что уже время обеда. И действительно, пора.
В посоветованном нам заведении «Белый гусь» было шумновато, но кормили хорошо и обильно. Но, как оказалось, что здесь еще и особенный десерт, которого даже не заказывали. Когда я перешел ко второму и прямо наслаждался хорошо приготовленной гречневой кашей с мясом, что-то свистнуло надо мной и от тяжеленного удара по столу все миски взлетели вверх. Куда они приземлились — я уже не видел. Надо мной возвышался молодой нордлинг с кудрявой русой бородкой. Пьяный до охренения. А удар по столу — это он кистенем долбанул. Я еще не успел прийти в себя от неожиданности, как ощутил вблизи искру Силы — где-то внизу. Нордлинг, как подкошенный, рухнул лицом вперед, прямо в столешницу. Наверное, не как — это действительно работа Лео. Надо прекращать этот балаган, поэтому я выдернул из кармана тот самый кастет и сколько было силы приложил буяна по челюсти. От удара заныла рука. Этого хватило для вывода нордлинга из полусидячего положения в лежачее. Все, лежит и не встает. Но он не убит, а в ауте, ну и пусть лежит себе. А теперь нужно ждать полицию и разбираться с нею. Что-то мне на нордлингов стало не везти — уже второй подряд нарушает благолепие и поедание хорошей еды. И половину каши истребил, северянин несчастный, чтоб у него зубы досрочно повыпадали! И весь морс тоже вылился на стол! Хорошо, что я никак не пострадал от опрокинутой посуды-щи уже съел дочиста, потому они на одежде не остались…
А Лео молодец — вовремя вмешался. Я этого буяна и не заметил. Или он прямо ко мне подошел, а остальных не трогал. Да, говорят, что так и было. Пришлось заказывать себе еще второго блюда и морса, да и Лео добавки, потому что эта северная гадость и на его миску наступила, опрокинув ее и лишив фамилиара наслаждения едой.
В общем, ждут теперь этого Хакона (или как там его) суд и исправительные работы, сколько судье захочется, распухшая морда и два ныне отсутствующих зуба. А мне — расход денег на лишние порции и ноющая от удара кисть. От возмещения убытков трактирщику я уклонился, ибо лично миски не бил, а мирно отставлял в сторону, очистив их. К сожалению, среди свидетелей нашелся тип, могущий чувствовать магию. И до упора утверждал, что магия была использована. Я отпирался, говоря, что если бы я задействовал магию, то нордлингу было бы куда хуже. Или лучше, если бы он угодил в Валхаллу или как там их посмертие зовется. Да и зачем мне еще и кастетом бить потом? Потом перешел в наступление и потребовал сообщить, это я использовал магию? Свидетель робко сказал, что нет. Тогда кто же? Свидетель не знал, а Лео под толом не видел. Поэтому я ему посоветовал свои чувства выражать дамам, а не в полиции.
Квартальный долго изучал оружие, нанесшее нордлингу травму и даже хотел прикопаться к нему. В ответ я заявил, что это оружие специальное, для использования против нежити и нечисти — вот, для этой цели серебро и знаки Мардога. А приложил нордлинга тем, что под руку попало. Попало бы полено — им бы и воспользовался. Да и кастет ничуть не страшнее, чем кистень буяна. Вопрос отпал, как кусок засохшей грязи с обуви.
Конечно, если бы я подал иск на нордлинга, то некие деньги бы с него содрали в мою пользу несмотря на отсутствие прямого урона — ни травм, ни ран, только одно пятнышка от жира на рубашке. Но для этого надо оставаться в Нижнем и выступать на суде. А это неделя, а то и дольше. Ну его к демонам в бездны Нифльхелля, пусть жует другой стороной рта…
В славном городе Нижнем пришлось немного задержаться. Цепь разных неудобств внушала какое-то сомнения — не попал ли я в полосу неудач? А неудачи при отправке порталом в Армир совершенно не хотелось. Ну и я задержался в городе, ходил по разным интересным местам, что подробно описал в письмах, которые успел отправить и которые успел написать. Хозяин гостиницы обещал за скромную плату их отправлять каждые три дня. Поэтому в Твери, читая письма, видели бы, что я мирно живу в Нижнем, сегодня был там, видел это, с их времен изменилось так-то или не изменилось совсем… Маму обмануть сложно, но попытаюсь. Потому что переживать за то, что еще не случилось тяжелее, чем за то, что уже точно не случилось.