Черная гора (сборник)

Стаут Рекс Тодхантер

В действительности это не снимало подозрений ни с нее, ни с Агаты Эбби, также утверждавшей, что в то утро она посетила Хеллера впервые. Было известно, что с перспективными клиентами Хеллер иногда договаривался по телефону о встрече в другом месте. Мисс Матуро и мисс Эбби вполне могли оказаться из их числа.

Принимаясь за Сьюзен, Вульф уже не обнаруживал воинственного настроя. Вероятно, потому, что она не отказалась от предложенного пива и, отпив чуть-чуть, облизала губы. Ему нравится, когда люди разделяют его удовольствия.

– Вам известно, мисс Матуро, – начал он, – что вы единственная в своем роде? Все указывает на то, что мистера Хеллера убил один из шестерых посетителей, явившихся

этим утром на встречу с ним. И только вы удалились из приемной еще до одиннадцати, когда мистер Хеллер обычно начинал прием. Вы довольно бессвязно объяснили свой уход в показаниях полиции. Не могли бы вы уточнить, что вас к этому подтолкнуло?

Она взглянула на меня. Я не послал ей воздушного поцелуя, но смотрел вовсе не хмуро.

– Я передал ваш рассказ, – уверил я ее. – Слово в слово.

Она неуверенно кивнула мне и повернулась к Вульфу:

– Мне надо это повторить?

– Вероятно, вам придется повторить это еще раз десять, – известил ее Вульф. – Так почему вы ушли?

Она сглотнула, начала было говорить, но слова застряли у нее в горле. Пришлось предпринять вторую попытку:

– Вы ведь слышали о взрыве и пожаре в Монтроузской больнице месяц назад?

– Конечно. Я читаю газеты.

– Тогда вы знаете, что в ту ночь там погибло триста два человека. Я там работала, в седьмой палате на шестом этаже. Кроме погибших было немало раненых. Но я вышла из этого испытания без единой царапины и ожога. Моя ближайшая подруга погибла – сгорела, пытаясь спасти пациентов. Другая осталась на всю жизнь калекой. А молодой врач, с которым я была помолвлена… он погиб при взрыве. Не стало и многих других, кого я знала. Не понимаю, как мне удалось выбраться целой и невредимой из этого ада. Ведь я знаю, что пыталась помогать. Я точно в этом уверена. И все-таки я ничуть не пострадала. Но от этого одна беда, наверно, потому что радоваться этому я не могу… Чему радоваться?

Она воззрилась на Вульфа с надеждой, но он только пробурчал:

– Не ждите от меня ответа.

– Я не из тех, – продолжила она, – кто ненавидит людей.

Она умолкла, и Вульф переспросил:

– Нет?

– Нет, я не такая. И никогда не была. Но я возненавидела мужчину – или женщину, хотя какая мне разница? – который заложил бомбу, убившую всех их. Не могу сказать, что сошла с ума. Я так не думаю. Но чувство такое, будто это случилось со мной. Через две недели я попробовала выйти на работу в другой больнице, но не смогла. Я читала все, что печатали в газетах. Надеялась, что этого человека вот-вот поймают. Ни о чем другом уже думать не могла. Мне это даже снилось каждую ночь. Я ходила в полицию, предлагала свою помощь. Но ведь они уже допрашивали меня, и я рассказала им все, что знала. День шел за днем, и все выглядело так, словно его никогда и не поймают. А мне так хотелось сделать хоть что-нибудь. И вот я прочитала об этом Лео Хеллере и решила пойти к нему, чтобы он вычислил того человека.

Вульф хмыкнул, и она упрямо вздернула голову:

– Я же сказала, что ненавижу его!

Вульф кивнул:

– Сказали. Продолжайте.

– Ну, я и пошла. У меня имелись кое-какие сбережения. А еще я могла взять в долг, чтобы заплатить Хеллеру. Но пока я сидела там, в приемной, с этими мужчиной и женщиной, мне вдруг пришло в голову, что я просто сошла с ума. Так ожесточилась и помешалась на мести, что не отдаю себе отчета в собственных поступках. Я решила еще раз обдумать все как следует, встала и вышла. Пока я спускалась в лифте, меня не оставляло ощущение, что кризис миновал. Медсестры часто чувствуют, когда такое случается с их пациентами. А выходя из лифта, я услышала имена Арчи Гудвина и Ниро Вульфа. И мне пришло в голову: а почему бы не нанять их, чтобы они

отыскали того, кто взорвал больницу? Я заговорила с мистером Гудвином, и снова все вернулось. Но я не могла заставить себя рассказать об этом. Просто сказала, что хочу повидаться с Ниро Вульфом и спросить у него совета. Мистер Гудвин ответил, что попробует устроить встречу и позвонит мне или я могу ему позвонить. – Она махнула рукой. – Вот так вот все и было.

Вульф разглядывал ее какое-то время.

– Что ж, не бессвязно, хотя и не сказать что мудро. Вы считаете себя разумной женщиной?

– Что?.. Да. Достаточно, чтобы справляться с делами. Я хорошая медсестра, а хорошая медсестра просто обязана быть разумной.

– И все же вы полагали, будто этот шарлатан с его фокусами способен разоблачить человека, заложившего бомбу в больнице?

– Я думала, он сделает это научными методами. Я слышала, он очень известен, как и вы.

– Боже мой. – Вульф вытаращился на нее. – «И впрямь ворота», – сказал баран. И о чем же вы собирались со мной посоветоваться?

– Считаете ли вы, что существует хоть какой-то шанс… Считаете ли вы, что полиция найдет его?

Глаза Вульфа приняли свой обычный вид, сузившись до щелки.

– Мисс Матуро, то, чем я сейчас занимаюсь, – все эти допросы людей, волею случая оказавшихся причастными к убийству, – напоминают попытки установить источник и причину некоего неясного гула, раздающегося в джунглях. По крайней мере, на предварительном этапе. Будучи слепым, я продвигаюсь на ощупь. Вот вы говорите, что никогда не встречались с Хеллером, но доказать этого не можете. И я волен предположить, что вы все-таки с ним встречались – не в его приемной – и беседовали. И что пришли к убеждению – неважно, каким образом, – будто это он заложил бомбу в больнице, лишив жизни множество людей. И что, движимая маниакальной злобой, вы пришли к нему и убили его. За это…

Она разинула рот:

– Почему это я решила, будто это он заложил бомбу?

– Понятия не имею. Как и сказал, я двигаюсь на ощупь. В пользу этого предположения говорит хотя бы то, что вы, как уже признались, испытываете ненависть. Причем столь всепоглощающую, что она, несомненно, могла бы толкнуть вас на убийство, если – и когда – вы установили бы ее объект. По ходу данного предприятия не я, но мистер Кремер направляет воинства правосудия. Но, без всяких сомнений, два-три человека в данный момент навещают ваших друзей и знакомых, выспрашивая у них, не высказывали ли вы подозрений о связи Лео Хеллера со взрывом в больнице. Вероятно, они также выясняют, не затаили ли вы сами против больницы злобы, способной подвигнуть вас на взрыв.

– Боже мой! – У нее задергалась мышца сбоку на шее. – Я? Вот, значит, как?

– Именно. Не такое уж нелепое предположение. Ваша демонстративная ненависть к преступнику может оказаться просто воплем раскаяния.

– Нет, это не раскаяние.

Внезапно она вскочила с кресла, в один прыжок оказалась возле стола Вульфа, пригнулась и забарабанила по столешнице кулаками, выкрикивая:

– Не смейте говорить мне такое! Шесть человек, которых я любила больше всего на свете… они все погибли в ту ночь! Как бы вы себя чувствовали на моем месте? – Новый град ударов. – Да кто угодно?

Я вмиг оказался рядом с ней, однако усмирять девушку не потребовалось. Сьюзен Матуро выпрямилась и какое-то время стояла, сотрясаясь всем телом, но затем взяла себя в руки и вернулась в свое кресло.

– Прошу прощения, – еле слышно выдавила из себя она.

– И правильно делаете, – мрачно изрек Вульф. Женщина, давшая волю чувствам, для него невыносима. – Колотя по моему столу, вы ничего не добьетесь. Как звали тех шестерых, которых вы любили больше всего на свете и которые погибли?