Черная гора
Шрифт:
— Я бы хотел услышать это от вас. Все, что можно, — каждое слово.
Вулф рассказал Стритару обо всем, что случилось, умолчав только о наших с ним переговорах и о том, что Данило заходил в крепость. Закончил он так:
— Мы с сыном не ждем от вас особой благодарности за наши заслуги, однако кое о чем мне хотелось бы вас попросить. Мой сын давно мечтает о пистолете системы «люгер», и он говорит, что тот пистолет, что принадлежит товарищу Зову, находится в прекрасном состоянии. Он готов поменять его на свой «кольт», если товарищ Зов не возражает.
Я, конечно, не знал, что именно
Впрочем, Вулф, заметив, какую бурю поднял, мигом пошел на попятный:
— Что вы, товарищ Зов, не волнуйтесь так. Я же просто предложил. Я думал, это будет вам приятно. Алекс, верни товарищу Зову его пистолет.
Я вынул из кармана «люгер», отдал его Петеру и вернулся на свое место.
Стритар, похоже, успокоился.
— Что ж, ваш рассказ полностью совпадает с тем, что я узнал от товарища Зова, — сказал он. — Конечно, вы могли как-то договориться, времени у вас было достаточно, но у меня нет причин подозревать вас. Можете сказать своему сыну, что человек, которого он убил, — Дмитрий Шувалов, один из главных русских боссов в Албании.
Вулф перевел для меня его слова, и я радостно осклабился.
— Зову несказанно повезло, что вы подоспели, — продолжил Стритар. — Вы заслуживаете награды. Что вы собираетесь делать дальше? Не хотите съездить в Белград? Не исключено, что мы могли бы устроить вам встречу с маршалом Тито.
— У нас же нет никаких документов!
— О, это ерунда, после того, что вы сделали.
— Не знаю… — с сомнением в голосе протянул Вулф. — Мы с сыном уже выполнили то, ради чего приехали. Мне не нужно много времени, чтобы отличить овец от козлищ. Я убедился, что нынешний режим печется о моем народе и заботится о благе для моей страны. Мы были рады вам помочь, но нам гораздо легче оказывать вам помощь из Америки. Кстати, в том тайнике в горах, о котором я вам говорил, спрятаны восемь тысяч американских долларов. Я хотел бы, чтобы вы приняли их в знак нашего доверия к власти и желания поддержать ее.
При этих словах Вулфа Стритар и Зов переглянулись. Зов, должно быть, подумал, что денежки нужно поделить пополам, поскольку он привел нас сюда, а Стритар наверняка прикинул, что с Зова хватит и десяти процентов.
Вулф продолжал:
— Я, конечно, понимаю, что это пустяки, но пусть это будет просто жестом доброй воли. Когда мы вернемся в Америку, мы подумаем, что еще можно для вас сделать.
— Нам нужны друзья в Америке, — кивнул Стритар.
— Разумеется. Мы постараемся оказать вам всяческое содействие. Может быть, вы хотите, чтобы мы вступили в коммунистическую партию и попытались склонить американских коммунистов в вашу пользу?
— О господи! — Стритар ошалело вскинул голову. — Они же давно продались Москве, это любому ребенку известно. Нет, с этой мразью мы связываться не будем. А где вы живете в Америке?
— В Филадельфии.
— Где это?
— Это город с двухмиллионным населением в девяноста милях к юго-востоку от Нью-Йорка.
— Два миллиона жителей! Невозможно
— Нет. — Вулф чуть замялся. — Дело не в том, что я вам не доверяю, товарищ Стритар. Просто я не хочу, чтобы до моего возвращения кто-то наводил справки обо мне среди моих друзей и коллег. Когда я вернусь в Америку, я тут же сообщу вам, как меня зовут там, и дам свой адрес. Скажите мне только следующее. Я буду высылать вам деньги, но хочу быть уверенным, что они попадут по назначению. Как это лучше сделать?
Стритар поджал губы.
— Я обдумаю и дам вам знать. Вы правы, это нужно организовать как следует. Когда вы отбываете и как?
— У нас нет документов.
— Я знаю.
— Откровенно говоря, мы хотели бы уехать как можно скорее. Дело в том, что здесь нам грозит опасность. Я знаю, что полиция находится в вашем подчинении и служат в ней настоящие профессионалы, но мы слышали, как этот русский сказал товарищу Зову, что тот был вынужден прийти в крепость, поскольку прекрасно знал, чем грозит ему ослушание. Следовательно, они могут не только посылать сообщения в Титоград, но могут принимать определенные меры, если эти сообщения игнорируются. Они, безусловно, не простят нам гибели Дмитрия Шувалова, не говоря уж о двух других людях. В Титограде нам определенно грозит опасность.
— Но вас никто не видел. Никто не знает, что вы здесь.
— Данило Вукчич знает. И его друзья тоже. Возможно, я его подозреваю напрасно, но лучше подстраховаться. Кто знает, может быть, он как раз сейчас докладывает албанцам о том, что случилось. И в этой связи я хотел бы еще кое-что добавить, хотя, возможно, это и не наше дело.
— Что именно?
Вулф посмотрел на Зова, потом перевел взгляд на Стритара.
— Это имеет отношение к товарищу Зову. Мне кажется, что он находится в еще большей опасности, чем мы. У меня есть одно предложение, которое, возможно, позволит избежать этой угрозы.
— Какое?
— Отправьте товарища Зова в Америку. Он может поехать с нами сейчас или потом сам приедет к нам, а мы обещаем его устроить. Я вижу здесь сразу несколько преимуществ: во-первых, в Америке товарищу Зову ничего не угрожает; во-вторых, рядом с нами будет человек, который знает про ваши нужды и поможет мне передать вам деньги и конфиденциальную информацию. Если по какой-либо причине вам это представляется неудобным, я, конечно, настаивать не буду.
Стритар и Зов переглянулись. Стритар сказал:
— Что ж, стоит подумать. Мне кажется, что в этом что-то есть.
— Мне тоже, — произнес Вулф. — Тем более что Зов совсем недавно побывал в Америке. Именно поэтому я и предложил вам этот вариант. Возможно, вы даже придумаете для него еще какое-нибудь поручение. В таком случае ему может понадобиться помощь, а на нас вы всегда можете рассчитывать — мой сын сегодня это доказал.
Стритар посмотрел на Зова. Потом перевел взгляд на Вулфа. Затем взглянул на меня. По общему духу беседы, по взглядам и по ряду иных признаков я уже догадался, что речь идет о чем-то весьма серьезном, поэтому выдержал его взгляд уверенно и с достоинством. Наглядевшись на меня вдоволь, Стритар повернулся к Вулфу и спросил: