Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)
Шрифт:
Внезапный порыв ветра взметнул волосы Майя вихрем - серебряным в свете луны.
– О чем ты молчишь?
– тихо спросил Мелькор, коснувшись его плеча. Гортхауэр вздрогнул, словно просыпаясь:
– Я видел... или мне показалось?
– растерянным полушепотом заговорил он.
– Эти облака... наверное, они обманули меня... Знаешь, мне вдруг показалось, что там, в небе - конь. Облако, сгусток лунной осенней ночи тело его, крылья - ветер небесный, грива - из тумана и росчерков падающих звезд, глаза - отражение луны в ночном озере... Я слышал его полет, его дыхание - словно порыв осеннего ветра... Учитель, как я хотел бы, чтобы это не было лишь видением...
– Это больше не видение. Смотри!
Мелькор указал куда-то в туман - и вот, плавно, бесшумно скользя над землей, возник крылатый конь, приблизился, неслышно переступая, и остановился рядом с ними, кося звездным глазом. Майя улыбнулся:
– Это ты сделал? Снова подарок?
– Нет, - Мелькор был серьезен.
– Это ты сам. Просто - очень захотел...
Гортхауэр уже было собрался войти, но дорогу ему заступил Нээрэ.
– Властелин велел не тревожить, - пророкотал Балрог.
– А что случилось?
– Сказал - ему надо подумать. Ты уж извини, Гор...
Майя со вздохом устроился в углу:
– Подожду. Мне с Учителем посоветоваться...
Помолчали.
– Не понимаю, что с ним происходит, - пожаловался Гортхауэр.
– Спору нет, эти маленькие - истинное чудо... но все же: вечно они вокруг него крутятся. И, кажется, он счастлив. Скоро, видно, и в замке спасения от них не будет!
– Вот-вот, - пробасил Балрог.
– Давеча тоже вертелась тут одна малявочка. Тебе, спрашиваю, чего? А она мне так серьезно и отвечает: по важному, мол, делу к Учителю. И - шасть мимо меня! Я и слова сказать не успел... Ну, думаю, раз дело важное, может, и я понадоблюсь. Иду прямиком в мастерскую: он там эту штуку странную из дерева делал... ну, один из них на такой играет еще...
– Лютня, - подсказал Гортхауэр.
– Точно - лютня. Работа тонкая, понятное дело. Только Властелин, как малявочку эту увидел, заулыбался, сразу все в сторону... Дело важное! Она ему ягоды принесла!
Балрог замолк после необычно длинной тирады.
– Видел, - откликнулся Гортхауэр, - землянику. Я захожу - сидят они в мастерской, и - ну, я ушам своим не поверил - Учитель что-то ей поет. Тихо-тихо...
– Майя невольно улыбнулся воспоминанию: голос у Мелькора был удивительно красивый.
– Он же детям почти ни в чем не отказывает. Уверен: если завтра кто-нибудь захочет на драконе полетать, Учитель позволит.
– А дракон?
– хмыкнул Балрог.
– Нет, я ему все скажу. Хватит, - решительно поднялся Майя, но тут в дверях появился, наконец, Мелькор. Лицо совершенно счастливое, глаза сияют:
– Знаешь, Ученик, я понял, какую сказку им расскажу.
– Ох, Учитель...
– Гортхауэр улыбнулся.
Менее всего Гортхауэр ожидал застать такую картину. Он знал, что Мелькор непредсказуем; но то, что увидел теперь, настолько не вязалось с образом спокойного и мудрого Учителя, что Майя растерялся. Они... играли в снежки! Похоже, Мелькору доставалось больше прочих: разметавшиеся по плечам волосы его были осыпаны снегом, снегом был залеплен плащ. "Своеобразный способ выразить любовь к Учителю!" Впрочем самому Вале все происходящее доставляло удовольствие. Он смеялся - открыто и радостно, как умеют смеяться только дети; подбросил снежок в воздух, и тот рассыпался мерцающими звездами, озарившими мягким светом разрумянившиеся от игры лица Эллери.
– Учитель!
– окликнул его Гортхауэр.
Тот обернулся и подошел к Ученику, на ходу стряхивая налипший на одежду снег.
– Что ты делаешь? Зачем?
Мелькор, едва успев заслониться от метко пущенного рукой Мастера снежка, ответил:
– Чтобы поднять людей, нужно делить с ними все: и горе, и радость, и труд, и веселье. Разве не так, Ученик?
– Да, Учитель, но все же... они же просто как дети, и ты...
Мелькор рассмеялся молодым, счастливым смехом:
– Почему бы и нет? Скажи честно: не хочется самому попробовать?
Гортхауэр смутился:
– Но ты ведь - Учитель... Как же они... Как же я...
Снежок, попавший ему в плечо, помешал Майя закончить фразу.
Гортхауэр нагнулся, зачерпнул ладонью пригоршню снега; второй снежок угодил ему в лоб.
– Ну, держитесь! Я ж вам!..
– с притворной яростью прорычал он.
– Я тут по делу, а вы вот чем меня встречаете!
Увернуться Мастеру не удалось.
– А это от меня!
– крикнул Мелькор, и снежок, коснувшись груди Сказителя, обратился в белую птицу.
Гортхауэр, повернув к Мелькору залепленное снегом лицо - Мастер Гэлеон в долгу не остался - предложил, широко улыбаясь:
– Ну что, Учитель, покажем им, на что мы способны?
Мелькор кивнул, изящно увернувшись от очередного снежного снаряда.
В руках Менестреля, снежок неожиданно обернулся горностаюшкой. Зверек замер столбиком на ладони Эльфа, поблескивая черными бусинками глаз, фыркнул, когда его осыпали снежинки, и юркнул под меховую куртку Менестреля.
– Развлекаешься, Учитель?
– рассмеялся Гортхауэр.
...К ночи собрались в доме Мага - греться у огня и сушить вымокшую одежду. Слушали Менестреля, пили горячее вино с пряностями. Мелькор, разглядывая окованную серебром чашу из оникса - дар Мастера - вполголоса говорил Гортхауэру:
– Конечно, простого заклятия довольно, чтобы прогнать холод, высушить одежду; Бессмертные могут вообще не ощущать стужи. Но разве не приятнее греться у огня в кругу друзей, пить доброе вино - хотя, по сути, тебе это и не нужно - просто слушать песни и вести беседу?
– Ты прав, Учитель, - задумчиво сказал Майя.
– И я не могу понять: почему в Валимаре тебя называют Врагом? Почему говорят, что добро неведомо тебе, что ты не способен творить? Прости, если мои слова оскорбили тебя... но разве не проще жить, если понимаешь других, не похожих на тебя самого? Если не боишься?
– Я понял тебя. Беда в том, что они не хотят понимать. Тебе, конечно, не рассказывали, что я предлагал им союз?
– Нет...
– Неудивительно, - Мелькор грустно усмехнулся.
– Что доброе может сделать Враг? Валар страшатся нарушить волю Эру. А союз со мной означает именно это. И, чтобы никто и помыслить не мог о таком, меня именуют врагом и отступником. Значит, ничего доброго не может быть ни в мыслях, ни в деяниях моих.