Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)
Шрифт:
– Я ведь уйду, Владыка Снов. Я знаю, ты не желаешь нам зла. Учитель рассказывал о тебе. Прости, что я так говорил с тобой; ни перед ним, ни перед нами ты не виновен.
– Нет, Линнэр. Я молчал, когда говорили о Великом Походе. Я запретил себе верить в то, что видел и знал. Я боялся. Боялся, что меня покарают, как Ауле. И - молчал.
– Я помню. Учитель рассказал и о нем. Мы только одного понять не смогли: как можно запретить творить. Зачем это нужно. И как убивать людей, он нам тоже не объяснял, - криво усмехнулся.
– Ну, да ничего: это мы и сами увидели.
– ...Так что я просто трус, Линнэр. Вот и мой Майя ушел от меня, как Артано от Ауле...
– Гортхауэр, - поправил мальчик.
– Как?..
– Гортхауэр. Учитель его иногда называл по-другому: Ортхэннэр. Но на нашем языке - так.
– Да-да, конечно, - поспешно согласился Ирмо.
Помолчали.
– Я хотел бы, чтобы ты остался со мной, - раздумчиво сказал Ирмо. Только ты ведь не захочешь. Я бы, наверно, тоже не захотел...
Линнэр положил руку на руку Ирмо:
– Ты... нет, не трус. Ты просто не смеешь поверить себе.
Ирмо невольно вздрогнул; ему показалось, что эти слова произносит другой, тот, кого сейчас в оковах вели в чертоги Мандос.
– На тебе нет вины перед нами, Владыка Снов, - повторил Линнэр.
– Я хотел бы...
– почти моляще продолжил Ирмо, - чтобы ты остался. Мне ведь даже говорить почти не с кем... Но ты стал Человеком, и Эльфом мне тебя не сделать, а тем паче, в Майя не превратить. И жить здесь ты не сможешь... Мне кажется, что я - с ним говорю. Сам - не посмел, пока можно было. И после того, что я сделал, наверно, уже не смогу...
– Ты не желал зла. Да что я: никто здесь не желал зла! Только слепо вершили чужую волю. Как дети несмышленые.
И снова Ирмо почудился другой голос.
– Но ты, Владыка Снов... Мне тяжело видеть так далеко, но ты еще станешь Человеком. И, знаешь...
Мальчик улыбнулся печально и мудро - совсем не по-детски:
– Знаешь... пусть ты скажешь те слова, которые не успел сказать Учитель. Он не осудил бы меня.
Глубоко вздохнул:
– Я, Линнэр, избрал Путь Видящего, и знаком Пути, во имя Арты и Эа, беру имя Гэллэйн, Око Звезды.
И почти беззвучно откликнулся Ирмо:
– Перед звездами Эа... и... Артой...
– впервые он произносил имя мира так, - ныне имя тебе... Гэллэйн. Путь твой избран... Да станет так.
Мальчик улыбнулся:
– Благодарю. Прощай.
И закрыл глаза.
...Один изо всех, он не очнулся от колдовского сна в урочный час.
– ...Должно быть, он просто пожалел меня. Прости меня, если сможешь, что посмел сказать твои слова вместо тебя.
– Мне не в чем тебя винить. И потом, он сам так решил.
– Он не смог забыть. Я понял до конца, что он твой ученик, когда увидел, что его воля сильнее моей. И он был прав: память не исчезла, она спит в них - во всех, даже в Гэлли. А я... я хотел убить память. Этого нельзя простить, я знаю...
– Но ведь они - живы. Благодарю тебя.
– Они перестали быть твоими детьми...
– Это значит лишь, что от своего приемного отца они вернулись к родному.
– Но у приемного - не лучше ли было им?
– Что ж, тогда, может, у своих теперешних приемных родителей они будут счастливее, чем... Где они теперь? Тайли Мириэль - я знаю. А другие?
Ирмо опустил глаза:
– Йолли и Эйно - воспитанники Манве. Теперь их зовут Амариэ и Глорфиндел. Тайо - Лаурэ - воспитывался в доме короля Ванъяр Ингве. Даэл, Ойоли, Исилхэ и Тииэллинн - в Алквалондэ у Олве. Тииэллинн - его приемная дочь. Она...
– Я знаю. Остальные - у Нолдор?
– Да.
– Лучше нам не встречаться. Если вспомнят - не смогут жить здесь. И если... нет, этого не будет.
Усмехнулся коротко и зло:
– Итак, мой младший брат тоже решил обзавестись учениками. И хорошо защитил род своих избранников!..
И, неожиданно тихо и обреченно:
– Как же все оказалось просто...
СВЕТ В ЛАДОНЯХ. ОТ ПРОБУЖДЕНИЯ ЭЛЬФОВ ГОДЫ 802-866
Светлые Ванъяр дорожат покоем; они довольны своей судьбой - на что им новые знания, смущающие их души? И Тэлери не стремятся возвратиться в Смертные Земли. Только Нолдор были так похожи на - тех... Правда, поначалу они сторонились его, опасливо косясь на тяжелые железные наручники, навечно оставшиеся на его запястьях - как клеймо, как знак, как напоминание: он нарушил волю Единого. Потом привыкли и к этому...
И однажды он увидел книги Нолдор.
Мелькор был потрясен. В письменах Эльфов Света была тяжеловесность, не свойственная легкому, летящему письму Тай-ан; но, несомненно, это была письменность Эллери Ахэ.
– Кто... дал вам эти знаки?
– Феанаро, - ответил Румил, один из мудрейших Нолдор.
Сердце Черного Валы забилось глухо и тяжело:
Постой; повтори. Эти письмена создал...
– Куруфинве Феанаро, старший сын Финве.
Мелькор замолчал.
– Он по праву считается мудрейшим из Нолдор, - Румил вздохнул. Когда мы создавали письменность, у нас ушло на это несколько лет. Но мои письмена не так красивы, да и система более громоздка. Феанаро талантлив; работу, на которую у меня ушли годы, он сделал за месяц. Его знаки не слишком похожи на мои; правда, мои удобнее высекать на камне... Да, он превзошел меня; должно быть, обо мне и моих знаках скоро забудут...
– Нет, - глухо откликнулся Мелькор.
– Камень простоит века. А книги...
– он замолчал ненадолго и неожиданно резко закончил, - книги горят.
Румил изумленно взглянул на Мелькора, но Черный Вала поднялся и быстро вышел.
...Когда Мелькор вернулся в чертоги Намо, лицо его было застывшим. Мертвым. Он молча сел и уставился в одну точку, стиснув руки.
– Что с тобой?
– обеспокоенно спросил Намо.
– Тэнгвар, - ответил Мелькор.
– Письмена Феанаро. Почему ты не сказал мне? Почему?