Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)
Шрифт:
– Мелькор, но если ты сумеешь сделать Людей такими, то ты куда сильнее Эру...
Мелькор резко поднял скованные руки и до предела натянул цепь. Лицо его стало непроницаемо-холодным.
– В этом Эру сильнее меня. Велико искусство Ауле - не вырваться, тихо и обреченно добавил он, опуская голову.
И Намо стало настолько больно и стыдно, что он, повинуясь внезапному порыву, бережно взял эти скованные руки в свои могучие ладони и крепко сжал их.
– Прости меня, Мелькор. Прости, если можешь, - глухо сказал он и вышел из каземата.
Когда он в следующий раз пришел к Мелькору, то увидел, что тот ждал его. Теперь оба они были нужны друг другу. Отныне они говорили на-равных. Намо считал Мелькора выше себя, и потому был счастлив и удивлен, когда Мелькор сказал ему, что у него руки творца. Намо недоуменно воззрился на свои руки.
– Да, ты способен создавать, Намо. Ты еще этого не осознаешь, но я вижу это. Ты сможешь. А Ауле...
– он посмотрел на цепь и продолжил горько и тяжело.
– Это - последнее его творение. Когда творец начинает ковать цепи, он становится палачом и уже ничего не сможет создать никогда. А в твоих руках - я это вижу - лежит великая способность создавать...
– А твои руки скованы... И даже имени ты лишен, Возлюбивший Арду.
– Как и ты, Владыка Судеб. Но для меня ты - Намо, а не Мандос, "Тюремщик".
Намо покачал головой.
– Нет. Именно тюремщик. И я виноват перед тобой.
– Не ты. Ты брат мне, Намо. И останешься им...
– Мелькор внезапно умолк, и лицо его в этот миг было полно такой тоски и обреченности, что Намо вздрогнул.
– Даже здесь я вижу звезды, - почти шепотом сказал Мелькор, не обращаясь ни к кому, и неясное мучительно-тяжелое предчувствие возникло в глубине души Намо, и он понял, что Мелькор сейчас чувствует то же самое. Они в тот вечер больше не говорили - просто молчали, не глядя друг на друга...
Уходя, Намо чуть не сбил с ног притаившегося за дверью одного из своих Майяр. Тот прижался к стене и смотрел на взбешенного Намо с отчаянным страхом, и одновременно с вызовом. Намо схватил его за плечо и толкнул вперед.
– Иди!
Майя послушно пошел впереди. Наверху, в тронном зале, Намо, закрыв все двери, в гневе обрушился на своего ученика.
– Ты посмел! Ты следил за мной? Подслушивал? А, может, и доносил? рычал он, тряся его за плечи.
– Отвечай!
Майя отчаянно мотал головой.
– Нет, нет, Повелитель! Нет! Я слушал... я понимал... Учитель! внезапно крикнул он, схватив руку Намо и прижав ее к груди.
– Умоляю, позволь мне уйти с ним! Когда его отпустят на свободу... Учитель!
Намо с любопытством смотрел на него.
– Ты пока еще мой Майя, - неторопливо сказал он.
– Даже если не отпустишь - уйду сам. Как Артано, - упрямо сказал Майя.
Намо нахмурился. Майя невольно ставил его на одну доску с Ауле.
– А ты не думаешь, - сурово сказал он, - что я могу сейчас приказать заковать тебя в кандалы и отправить в подземелье за ослушание?
Майя резко отступил
– Зови. Пусть закуют. Все равно уйду.
Намо невесело рассмеялся.
– Ты, кажется, путаешь меня с Ауле. Ладно. Я отпущу тебя.
– Учитель!
– Майя упал на колени.
– А ну, встань!
– рявкнул Намо. И, посмотрев на Майя, добавил тихо:
– Но все-таки ты вернешься ко мне.
"Мой Майя, - думал он, - воплощение моих мыслей и разума... Он избрал путь Мелькора... Неужели это - вторая сторона моей сущности? Надо же..." Намо тепло улыбнулся, вспоминая детское упрямство ученика.
– ...Ты сказал, у меня руки творца. Мне трудно в это поверить. Иногда я сам не понимаю себя. Кто я есть? Зачем я здесь? В чем моя роль?
– Наверное, ты здесь потому, что полюбил этот мир, как и мы все.
– И что? Я ведь не сделал здесь ничего. Ничто здесь не создано мной. Зачем я здесь?
– Но разве ты ничего не замыслил в ту пору, когда мы творили Музыку? Разве у тебя не было своей нити в общей ткани?
– Я не помню ее. Я не понимаю ее. Ведь тогда мы ничего не знали ни об Эльфах, ни о Людях. А ведь теперь их судьба - в моей руке, я - Владыка Мертвых. В чем же моя доля? Я не был нужен при Творении Арды. Или я забыл?
– Я не могу тебе помочь. Просто не знаю - чем. Это правда. Я всегда думал - почему ты, твои брат и сестра пришли в этот мир сразу, когда в нем не было, да могло и не быть боли, смерти, страданий? Что было оплакивать Ниенне? Над чем властвовать тебе? Или все же ты что-то предвидел?
– Я не знаю. Я забыл. Я, все помнящий Владыка Судеб - забыл. Не могу вспомнить... Иногда мне кажется, что меня нарочно низвергли сюда, чтобы быть твоим тюремщиком.
Оба молчали. Наконец, Мелькор покачал головой.
– Я не знаю, что ты увидел, что ты создал тогда - в изначальную пору, чем ты так испугал Единого, что тебя заставили забыть, что тебя лишили права создавать. И воля твоя подчинена... И все же тебя боятся... Не знаю.
– Даже ты не знаешь.
– Я не могу знать все, Намо. Я же не Единый, - усмехнулся.
– Да и Единый, боюсь, не скажет, хотя он-то наверняка знает. Впрочем, дело не в нем. Ах, зря они сделали тебя моим тюремщиком!..
О ФИНВЕ И МИРИЭЛЬ. ВЕК ОКОВ МЕЛЬКОРА.
ОТ ПРОБУЖДЕНИЯ ЭЛЬФОВ ГОДЫ 654-655
...Полторы сотни лет... Теперь он не был так чудовищно одинок: все чаще Намо приходил в его темницу, чтобы говорить с ним. Тем тяжелее и страшнее было каждый раз снова оставаться одному.
На этот раз тяжелая дверь не скрипнула, но он ощутил чужое присутствие раньше, чем поднял глаза.
Тонкая фигурка замерла на пороге: не темная - серебристо-мерцающая, как лунный свет, и он вскочил на ноги прежде, чем осознал, что - ошибся.
– Мириэль...
– с трудом глухо выговорил он.
– Что нужно прекрасной королеве Нолдор от пленного мятежника?