Чёрная книга Арды (издание 1995 г. в соавторстве)
Шрифт:
– Создал Тьму, так и любуйся на нее теперь!
"Зачем я это сделал? Зачем добил поверженного?" - через мгновение подумал он. Эти слова вывели Мелькора из оцепенения. Он поднял взгляд, и два льдисто-огненных острия вспыхнули перед глазами Намо. Ему показалось, что он теряет себя - сознание перестало подчиняться ему, и он едва осознал слова:
– Не будь Тьмы, как бы ты познал Свет?
Намо отшатнулся. Последнее, что он запомнил перед тем, как захлопнулась дверь, был Мелькор, стоящий закрыв глаза и стиснув скованные руки.
Он вернулся в чертог Людей, но Эльфов Тьмы там уже не было.
"Двойственность? Пусть. Пусть будет во мне. Я пойду по грани, зыбкой грани Равновесия, неся его в руках, как драгоценную чашу с напитком жизни. Свет? Если это Манве, то это не Свет. Это не моя дорога. Тьма? Не могу. Не знаю почему, но не могу. Грань, где Свет и Тьма подадут друг другу руки, поддерживая Равновесие... Это? Не знаю... Свет познают лишь те, кто знает Тьму... Так он сказал... А я их знаю?" Он мучительно хотел спросить, но кого? Манве? Нет, никогда. Эру? Почему бы и нет? Разве он не Айну, не Владыка Судеб? И он воззвал к Эру. Почему-то он знал, что Единый слышит его. Но не было ему ответа. И тогда впервые зародилась в нем сумасшедшая, пугающая мысль обратиться к Мелькору...
Он не сразу пришел к нему. Работы было много у него в те годы. В его чертогах появились Эльфы, а с ними - Орки. И снова встала перед ним эта двойная сущность бытия - неужели Орки и есть второе "я" прекрасных Детей Илуватара? Или все же Орков создал Мелькор? Так говорил Манве, но Намо уже не верил. Он помнил Эльфов Тьмы. И тогда отважился он записать в Книге их историю. И историю первой войны в Арде...
В ту пору он еще изредка посещал пиры Валар, но все тяжелее давалось ему веселье. И потому он почти обрадовался, застав у себя после возвращения с пира Ниенну. Ниенны в Валиноре сторонились - уж очень не вязалась ее вечная печаль с вечным весельем и радостью. Странная она была - сестра Намо Мандоса и Ирмо Лориэна.
Она посмотрела брату в глаза, и внезапно его охватило какое-то странное чувство, очень мучительное и непонятное.
– Тебе не жаль Мелькора, брат?
– спросила она тихо и, не дожидаясь ответа, ушла. И тут Намо понял, что ищет какой-нибудь предлог, чтобы перед самим собой оправдать вдруг осознанное им желание поговорить с Мелькором. И он нашел этот предлог.
Он долго спускался по бесконечным темным лестницам и коридорам, мимо закрытых тяжелых дверей все вниз и вниз - к самому сердцу Арды, к каземату Мелькора. Сюда не проникал свет. Здесь не было звуков. Здесь время тянулось долго и мучительно даже для Бессмертных, и смерть начиналась казаться не злом, а
Намо отлично видел в темноте, но здесь даже он шел с трудом, спотыкаясь. И впервые ему подумалось - а каково там Мелькору? Сто лет наедине с самим собой - самым страшным собеседником... И от этой мысли Намо стало не по себе. Он остановился перед дверью. Под рукой его она бесшумно растворилась, но Намо не вошел, отчего-то робея, а остановился на пороге, прислушиваясь к звенящей тишине и напрасно вглядываясь в темноту.
– Мелькор, - нерешительно позвал он, пугаясь звука собственного голоса.
– Мелькор, ты здесь?
Из темноты послышался короткий злой смешок и звяканье цепи:
– А куда же я по-твоему денусь? Я прикован, - снова смешок.
– Ауле постарался на совесть.
Голос звучал глуховато, словно Мелькор за годы одиночества отвык говорить. Намо молчал, не зная, как начать разговор, но Мелькор облегчил ему задачу.
– Ты ведь не просто так пришел сюда, Мандос. Спрашивай, я отвечу.
И добавил с издевкой:
– Вежливый гость не оставит без внимания вопросы хозяина!
Намо молча проглотил оскорбление - он понимал, что Мелькор вправе так говорить. Он набрался решительности и задал свой вопрос.
– Мелькор, скажи, зачем ты создал Орков?
– А-а, значит уже появились в твоих владениях... А почему ты считаешь, что я их создал?
– Так говорит Манве.
Мелькор зло рассмеялся.
– Конечно, что можно ждать хорошего от злодея Мелькора! Ах, бедные Дети Илуватара!
Внезапно он замолчал, и затем продолжил совсем другим голосом - с какой-то затаенной тоской и горечью:
– Не я их создатель, хотя доля моей вины здесь есть.
– Но кто тогда?
– Страх. Страх и темнота.
– Но разве не ты творец тьмы и страха?
После недолгого молчания:
– Намо, скажи, ты боишься Тьмы?
Намо задумался.
– Нет, пожалуй. Я ведь привык к темноте.
– Не путай темноту и Тьму. Темнота идет из Тьмы, но и Свет рождается во Тьме. Надо лишь уметь видеть... Ты видишь звезды?
– Да, но...
– Давно?
Намо опять задумался и, вдруг охнул от изумления - в этот миг он понял, что видел их всегда, еще до рождения Арды. Словно рухнула завеса между зрением и осознанием. Почему сейчас? Неужели - Мелькор?
Мелькор понял его молчание.
– Значит и ты можешь видеть. Но смеешь ли? Сможешь ли понять, что Тьма была до нас, что она не мной создана? Я могу лишь видеть ее и понимать, и помогать другим увидеть и познать ее. Тьма не рождает страха в том, у кого есть разум и воля не бежать от нее, но всмотреться и понять. А Дети Единого оказались слабы духом... в большинстве своем. И живут они теперь почти все под опекой Валар, не сами... А Орки - что ж, они бессмертны как и Эльфы. Они рождены страхом и мстят за свой страх всем; страх - их сущность, страх - их оружие... Всем хороши создания Эру мудры, красивы, отважны... Но им никогда не понять цену и смысл жизни, ибо не дано им смерти. И никогда им не познать в полной мере цену добра и зла, ибо в любом случае не будет им наказания. По сути они одно с Орками, потому так и ненавидят друг друга; и те, и другие - проклятие Арды.