Черная книга секретов
Шрифт:
— Что случилось, Ладлоу?
— Откуда вы знали, что Салюки доверяет мне? — тихо-тихо спросил я у хозяина.
Тот лишь плечами пожал в ответ.
— Fortuna favet fortibus, — уронил он.
Судьба благоволит храбрым.
Страница шуршала у меня в пальцах — так тряслись мои руки, когда я возвращал ее хозяину.
— Пожалуйста, не надо больше полагаться на удачу! — взмолился я. — Ну, хотя бы не со мной.
— Фу, Ладлоу, — усмехнулся хозяин, — ты меня разочаровываешь. Что толку в жизни, если она — не игра?
Глава сорок четвертая
Страница, вырванная из трактата «ЗЕМНОВОДНЫЕ ЮЖНОГО ПОЛУШАРИЯ»
(та самая, которую Периджи вернула Джо, а тот показал Ладлоу в пещере)
Эта древесная лягушка яркого окраса принадлежит к семейству лягушек «Ядовитые стрелы» (Dendrobatidae) и обитает в дождевых лесах Южной Америки. Если лягушка испугана, например при столкновении с хищником, она выделяет через особые поры в спине сильнодействующий яд, который, что любопытно, усиливает яркость окраса. Этот яд при попадании на кожные покровы вызывает жжение, затем возникновение волдырей, как при сильном ожоге, после чего всасывается в кровь и быстро причиняет мышечный и дыхательный паралич, неизбежно приводя к летальному исходу. Туземцы-индейцы смазывают ядом древесной лягушки наконечники своих стрел, отсюда и название породы. Противоядия от яда древесной лягушки этой породы не существует.
Трогать такую лягушку не рекомендуется, если только она не приручена вами и не знает вас как следует.
Глава сорок пятая
Когда мы выбрались из пещеры и отошли на несколько шагов, я обернулся и входа не увидел — даже на таком небольшом расстоянии он оставался незаметным. Снег ослепительно сверкал в лучах солнца, так что я прикрыл глаза ладонью, а потом спросил Джо:
— И куда мы теперь?
— Думаю, отправимся в Город, — объявил хозяин. — Там найдется немало клиентуры, которой пригодятся наши услуги.
— А нам обязательно идти именно в Город? — Меня в это кошмарное место решительно не тянуло.
— Мы сами хозяева своей судьбы, Ладлоу, — напомнил Джо. — Куда пожелаем, туда и идем.
— Тогда, может, отложим Город на потом?
— Что ж, как скажешь. Хотя вечно избегать возвращения туда не получится.
И он направился в противоположную Городу сторону.
— Погодите! — крикнул я в удаляющуюся спину Джо. — Можно я еще спрошу?
— Конечно.
— Что такого важного в деревянной ноге?
— В один прекрасный день узнаешь, Ладлоу! — отозвался хозяин, не оборачиваясь.
— Она как-то связана с тем, что вы хромаете?
— Это уже два вопроса.
— Ну пожалуйста! — взмолился я, припуская по снегу вдогонку за хозяином.
Но упрашивал я тщетно — Джо лишь оглянулся через плечо, и мне показалось, будто он усмехнулся уголком рта, да и глаза у него весело блеснули.
А потом он спросил:
— Ладлоу, у человека ведь должен быть хоть один секрет, как ты полагаешь?
Глава сорок шестая
Недостающие кусочки картинки
Горацио Ливер так никогда никому и не сказал об отравленном пироге номер два. К вящему удивлению мясника, когда он поспешил забрать свое изделие из дома Гадсона, то обнаружил, что пирог нетронут, если не считать отломанной корочки, валявшейся тут же и, судя по всему, с отвращением сплюнутой на блюдо. Увидев такое, мясник с чистой совестью заключил, что диагноз, поставленный доктором Моргсом, был верен.
Что же касается покойного Иеремии Гадсона, он был погребен на кладбище Пагус-Парвуса честь по чести, в могиле по меньшей мере девять футов глубиной вместо обычных шести. Обадия Доск копал эту могилу с пылом и слегка увлекся. Вы, должно быть, подумали, что на похоронах Гадсона народу было мало. А вот и ошибаетесь: в Пагус по этому случаю люди стеклись даже издалека, не говоря о местных жителях. Разумеется, скорбящих не было и рыданий не раздавалось. Наоборот, похороны прошли в обстановке почти что праздничной, и над кладбищем витал дух всеобщего ликования, так что вместо поминок получилась всеобщая веселая попойка в «Маринованном пескаре», и от хохота в таверне дрожали стены.
Не прошло и недели, как могилу Гадсона разрыли и похитили труп. Похитители были слегка раздражены тем обстоятельством, что им пришлось копать лишние три фута, но тем не менее дело свое довели до конца и получили за него плату от заказчика — по двадцать шиллингов и шесть пенсов каждый. А Иеремия Гадсон, точнее, то, что от него осталось, попал на мраморный стол в анатомическом театре Города. Когда любознательный хирург вскрыл труп, то обнаружил интереснейшую особенность: сердце у Гадсона оказалось таким крошечным, что легко помещалось в простую чашку.
Прознав о таком курьезе, многие выдающиеся врачи и среди них хирурги задались вопросом, как же такой скромный орган умудрялся при жизни поддерживать такое крупное тело. Некоторые даже сделались сторонниками древней гипотезы, согласно которой главный орган, обеспечивающий жизнь, — это не сердце, а печень. Ныне принято считать, что вскрытие трупа Гадсона отбросило развитие медицины на добрый десяток лет назад.
Ни семьи, ни завещания Иеремия Гадсон не оставил, поэтому деревенские решили, что все арендаторы покойного вправе стать собственниками жилья, за которое раньше ему платили. Законно это или нет, никто особенно не раздумывал. Иногда в отдалении от большого мира обнаруживаются свои плюсы.
Ну а служанка Полли недолго задержалась в деревне: после смерти Гадсона и исчезновения Ладлоу ее тут больше ничто не удерживало, так что через несколько дней после похорон девочка напросилась в повозку к Периджи и отправилась в Город. Полли искренне верила, что в Городе навряд ли так скверно, как расписывал ей Ладлоу.
ПРИМЕЧАНИЯ Ф. Э. ХИГГИНС
Итак, вот она перед вами, история Джо Заббиду и Ладлоу Хоркинса. Да, и не забудем о Салюки, пестрой тропической лягушке, без которой Судьба не свершила бы свой приговор.