Черная книжка
Шрифт:
Я нажал на своем смартфоне на иконку «Фейсбук» рядом со значком «видео», и только что сделанная мною видеозапись мгновенно оказалась на нашей общей со Стюартом странице. Моя сестра Пэтти, которая разбирается в подобных технических хитростях лучше, чем кто-либо другой из знакомых мне людей, каким-то образом настроила эту иконку так, что видеозаписи автоматически закачиваются на страницу в «Фейсбуке». Если бы не Пэтти, никогда бы не догадался, что можно так просто все настроить.
Я не навещал Стюарта в доме престарелых вот уже несколько месяцев. Я познакомился с ним три года назад в больнице, когда мы оба несколько недель
Отправляя на нашу страничку в «Фейсбуке» записи своих юмористических выступлений в «Дыре в стене» и анекдоты вроде этого, я чувствовал, что делаю что-то хорошее. Его внучка как-то раз сказала, что каждый день, проснувшись утром, Стюарт первым делом заходит на нашу с ним страницу в «Фейсбуке», чтобы проверить, нет ли чего новенького от меня.
Я поднял глаза от смартфона и тут же снова опустил, поскольку заметил блестящие светлые волосы Рамоны Диллавоу. Значит, она все-таки расположилась в той зоне ресторана, которая примыкает к стойке бара, — а точнее, в противоположной части помещения. Я отвернулся и переместился так, чтобы оказаться между двумя бизнесменами (что в переполненном ресторане было совсем несложно), и таким образом получил возможность тайно понаблюдать за ней.
Краем глаза я видел, что Рамона повернулась налево и с кем-то разговаривает. Она, похоже, говорила тихим голосом — будто хотела, чтобы никто посторонний ее не услышал.
Однако рассмотреть сидящего рядом с ней человека не представлялось возможным, поскольку стойка бара была заставлена бутылками с алкоголем и они заслоняли мне картинку.
Я передвинулся левее, чтобы получить обзор под другим углом, который позволил бы мне увидеть человека, с которым она разговаривает. Я очень надеялся, что им окажется мужчина, — то есть Рамона Диллавоу, лишившись работы менеджера особняка-борделя, попытается вернуться к прежнему амплуа проститутки, а я, уличив ее в этом, получу возможность сделать предложение, от которого она не сможет отказаться: «Скажи мне, где находится черная книжка, или тебе придется вернуться в тюремную камеру за нарушение условий освобождения под залог».
Я расположился позади нескольких мужчин и бросил еще один взгляд поверх стойки бара на Рамону.
Быстро подняв глаза, я снова опустил взгляд в смартфон.
Затем снова взглянул на нее.
Сердце вдруг начало колотиться сильно-сильно. Я не мог поверить в то, что только что увидел.
«Возможно, — мысленно уговаривал я себя, — мне просто показалось из-за тусклого освещения. Вероятно, я что-то недосмотрел».
Я поглядел на собеседника Рамоны снова — посмотрел долгим и пристальным взглядом. Пусть даже рисковал быть замеченным и узнанным. Пусть даже и знал уже наверняка, что зрение меня не подвело.
Тусклым было освещение или не тусклым, но я точно не ошибся.
Рамона Диллавоу разговаривала не с мужчиной — она беседовала с женщиной.
С женщиной, которую я хорошо знал.
33
— Пэтти, — пробормотал я себе под нос.
Я протиснулся через заполонивших бар людей к выходу и оказался в уличной толпе. Раш-стрит была очень ветреной улицей, пришлось поднять воротник. В голове роились вопросы.
Какие дела могли быть у моей сестры с Рамоной Диллавоу, менеджером особняка-борделя? Это не укладывалось в голове. Я просто… Нет, в этом не было никакого смысла.
Я резко остановился и повернул обратно к ресторану, едва не столкнувшись с парочкой, которая шла позади меня и никак не ожидала, что я вдруг заторможу. Я сделал пару шагов в сторону и посмотрел долгим взглядом на ресторан — как будто, если буду смотреть на него достаточно долго, что-то изменится. Я подумывал, а не зайти ли мне в бар снова и не посмотреть ли еще раз. Но это, конечно же, было бессмысленно. Я видел то, что видел.
«Что, черт возьми, ты делаешь, Пэтти?»
Я пошел на юг — по направлению к своему автомобилю, двигаясь среди толпы куда-то спешащих пешеходов, звуковых сигналов автомобилей, криков водителей, смеха и громкой болтовни подвыпивших людей.
Я вытащил из кармана ключи от своего автомобиля — что вполне естественно, ведь я же иду к машине, — и в этот момент натолкнулся на мужчину, обгоняющего меня справа, так что ключи выпали из рук и брякнулись на тротуар. Бормоча извинения, я наклонился, создав тем самым небольшое свободное пространство посреди снующих вокруг меня людей.
— Извините, прошу прощения, — лепетал я. — Простите бога ради.
Подняв с мокрого тротуара ключи, я выпрямился, повернулся и пошел к своему автомобилю.
Машину я оставил на Раш-стрит, заблокировав при этом выезд другому авто, припаркованному ранее. Мне повезло, что водитель до сих пор не вернулся и не вызвал эвакуатор, который точно забрал бы мой автомобиль на штрафстоянку за подобное нарушение. Ставя свою машину подобным образом, я как раз и рассчитывал на подобное везение.
И я очень надеялся, что у меня еще осталось хотя бы немножечко везения, потому что оно в скором времени должно было мне понадобиться.
Среди полицейских принято говорить о предчувствиях, интуиции. Фразы на эту тему стали своего рода клише. Впрочем, и избитые выражения тоже не всегда являются надуманными. Полицейскому в его работе приходится руководствоваться отчасти своим опытом, а отчасти интуицией. Кроме того, моя тайная работа на отдел внутренних дел способствовала тому, что я приобрел навык незаметно вести наблюдение.
В этом нет ничего сложного. Если вы уже вошли в режим, все происходит почти автоматически. Вы притормаживаете и смотрите назад через плечо, если, например, мимо прошла симпатичная женщина. Или останавливаетесь на углу улицы и оглядываетесь якобы от нечего делать, ожидая зеленого сигнала светофора.
Или же вы как бы случайно наталкиваетесь на пешехода и делаете вид, что уронили ключи.
В общем, можно придумать сотню причин для того, чтобы оглянуться. Вы при этом не смотрите ни на кого пристально, ни с кем не встречаетесь взглядом. Просто окидываете взглядом толпу и ищете в себе ощущение, что кто-то сейчас стал буквально вами — движется в унисон и останавливается, стоит вам замедлить шаг, почти копирует ваши движения.
Я не был уверен на сто процентов и не стал бы клясться, что это действительно так, что я не ошибаюсь. Но у меня появилось довольно отчетливое ощущение, что за мной кто-то следит.