Черная королева
Шрифт:
Я выплескивала свою ненависть на всех, до кого только могла дотянуться.
Я никого не любила.
Я ничего не боялась.
Умереть казалось легче, чем жить.
Охрана вернула меня во дворец в почти невменяемом состоянии.
Сиобряну пришлось заметать следы.
Наши отношения с Орденом и так оставляли желать лучшего, а тут ещё моя выходка – я спалила к чертовой матери целый монастырь.
Я не боялась наказания – я почти жаждала его. Ведь это по собственной вине я потеряла моего ребёнка.
Все решения, что казались такими разумными на момент их принятия теперь виделись малодушным желанием избежать ответственности.
Я сломалась. Сломалась, даже не понимая этого.
Цеплялась за ярость – единственное, что ещё хоть как-то держало на плаву.
Не знаю, что стало бы со мной, если бы не муж.
У Сиобряна хватило терпения и разума вернуть меня, даря надежду.
Государь говорил о том, что кем бы ни был человек, забравший Лейриана, мы найдём его. Человек на земле не птица в воздухе – люди оставляют следы.
Мы оба сходились во мнении, что к похищению причастны Чеаррэ.
Но вскоре эмиссары Сиобряна донесли, что Эллоиссент не покидал пределов Эдонии.
Это не слишком меня убедило. Ведь похитителем мог оказаться кто-то из родственников или наёмников?
Мы продолжали искать в этом направлении, копали со рвением, но безрезультатно.
Отчаявшись, я написала Эллоиссенту напрямую, задав терзающий вопрос.
И получила удручающий ответ:
«Очень жаль. Это не я».
Ни одной ниточки найти так и не удалось ни шпионам, ни магам, ни агентам сыска.
Ровно через год, с ювелирной точностью, день в день с моим первенцем, родились близнецы – принц и принцесса Фиара.
Мальчика нарекли Рианом, девочку – Анэйро.
Имя моему сыну дала династия. Дочь позволили назвать так, как пожелаю.
Сначала я и глядеть на детей не хотела. Мне казалось это предательством первого, брошенного мною ребёнка.
Но Сиобрян вновь нашёл нужные слова, а главное, мое истосковавшееся по людским чувствам, сердце, потянулось к детям.
Так и начала новая эра моей жизни.
Эра под знаком Близнецов.
Глава 2. Аудиенция
Утро выдалось дождливым.
Всю неделю светило солнце, а сегодня вдруг решил пойти дождь, словно нарочно для того, чтобы мы покидали столицу утопая в грязи.
Сквозь витражи окон можно было видеть струи воды, прочерчивающие на стекле водные ручейки.
Я сидела, подперев подбородок ладонью, опустив ноги на маленькую подушечку и рассеянно глядела то в окно, то в камин, где на ложе из раскаленных углей тлели дрова.
Огонь и вода – две стихии, за которыми, если верить поэтам, можно наблюдать бесконечно.
Придворная дама речитативом тянула молитвенные катрены. Считалось, что так она меня развлекает.
– Довольно, милочка, – прервала я её. – На сегодня достаточно и молитв, и поэзии.
– Да, ваша милость, – склонила девушка голову, придерживая пальцем страницу с картинкой, изображающей сражение Слепого Ткача и Святого Аймэ.
Дверь распахнулась.
На пороге стояла моя драгоценная дочь.
Она запыхалась и придерживала кончиками пальцев мешавшую бежать юбку.
Ворвавшись в унылую комнату маленьким живым смерчем, Анэйро застыла, прижав ладони к горящим щекам.
От своего отца она унаследовала тёмные волосы, льдисто-серые, с узким разрезом, глубоко посаженные глаза, прикрытые густыми ресницами, прямой, чуть удлинённый нос и едва заметную широкоскулость.
Эти выступающие скулы выдавали внимательному наблюдателю безоглядность и страстность её натуры.
– Добрые утро, матушка, – заговорила Анэйро, лаская слух мягким, как колокольчик, голосом. – Извините, что вот так врываюсь.
Я раскрыла дочери объятия:
– Моя дорогая, не стоит извинений. Ты можешь приходить ко мне всякий раз, когда пожелаешь. Иди сюда, присядь рядом. Вижу, ты взволнованна?
– Слышала, вы уезжаете с братом на север. Это правда?
– Да.
– А я?
– Ты остаешься с отцом.
– Жизнь брата для короны имеет куда большее значение, чем моя. А как маг, я не уступаю ему. Это несправедливо, что я вынуждена остаться во дворце, в том время, как вы будете подвергаться опасности!
– Так решил твой отец. Не я.
– Но вы могли бы поговорить с ним, матушка! Вы ведь слушаете друг друга?
– В этот раз говорить не о чём. Я согласна с его решением. Когда-нибудь твоему брату придется править, хотя бы и в одной провинции. Там, где корона или герб, там и умение подавлять бунт недовольных. Вот пусть поучится, раз представился такой случай.
– А мне? Мне разве не нужно этому учиться?
– Прошу, мой ангел, не будем пререкаться, – как можно мягче сказала я.
– Если я сама поговорю с отцом? – упрямо вскинула подбородок Анэйро.
– Никто не может запретить ребёнку говорить с его родителем. Но это приведёт лишь к тому, что ты выслушаешь от него отказ лично. Любовь моя, не дуй губы. Всё, что делает твой отец, он делает исходя их общих интересов.
– Общих – может быть. Но как же быть с нашими личными интересами, мама? Вы знаете, что из Антрэкона и Эдонии во дворец прибыли послы?
– И что?
– Они прибыли сватать меня!
Новость ошарашивающая.