Черная кошка для генерала

Елисеева Валентина

Дальнейшая игра застопорилась. Слова друга слишком о многом напомнили Леону, а в Ларе пробудили слишком жаркие воспоминания о той единственной ночи, когда они совсем не собирались спать.

Леон почувствовал, что принцесса стала играть куда рассеянней, чем прежде, и стал бросать на нее испытующие взгляды: о чем призадумалась? Оказалось, что она тоже посматривает на него и посматривает на…

«Если она еще раз посмотрит на мои губы ТАК — я ее поцелую, — от этой неожиданной мысли Леона кинуло в жар. Он ужаснулся собственным желаниям в отношении этой

коварной девицы и сделал вывод: — Надо Огаста в гостиной спать на кушетке положить, а то при незапланированном ночном визите невесты и яркий свет мне не поможет».

Быстро обыграв в этот раз принцессу, Леон, желая напомнить себе о женском коварстве, заговорил о судьбе Гильдара:

— Надеюсь, кронпринц уже перестал переживать о Диале. Настроение у него неплохое.

Лара несогласно покачала головой, припоминая все малозаметные признаки печали на лице Гильдара:

— Не показалось мне, что принц успел позабыть свою любовь к этой предательнице. Он похудел, его щеки чуть ввалились, резче обозначив скулы. Уголки рта всегда слегка опущены, если только он вынужденно не растягивает их в улыбке. Внутренние уголки бровей приподняты и слегка сведены — раньше такого не было. Он все еще сильно переживает, но старается этого не показать. Ему еще долго придется переживать эту горькую любовь: увещевания разума не способны в единый миг изменить наши чувства. Ему поможет то, что надежды окончательно оставили его и в своей дальнейшей жизни он места для Диалы уже не оставляет.

Леон пораженно посмотрел на принцессу: она не только коварна, но и проницательна! Он сам тоже замечал страдания Гильдара, но он-то близкий друг. И хорошо знает кронпринца.

— Он сумеет пережить это разочарование, — уверенно сказал Леон, — хоть Диала и порядком подорвала его веру в людей. Он теперь не скоро сможет кому-нибудь довериться и женится наверняка по сухому расчету, хотя всегда планировал создать семью по любви. Эта стерва лишила счастья будущего короля Картума.

Лара философски заметила на это:

— Пусть лучше кронпринцем, а впоследствии королем, станет хлебнувший горя и боли предательства мужчина, чем наивный, доверчивый, восторженный, романтичный юноша. Умение даже в родных людях подозревать возможных предателей — неприятное, но необходимое умение (и обязанность) короля, который имеет право верить только самым-самым близким, которые не изменят ему даже под угрозой смертной казни.

Леон не сдержал горькой иронии:

— Я не планирую стать королем, но этим умением вы меня уже обеспечили: я всегда буду подозревать в своей жене возможного предателя!

При этих словах все напряжение последних дней взметнулось в Ларе мутной волной, рождая в ней желание взвыть по-кошачьи и куснуть эту заразу как следует, чтоб неповадно было невесту обижать! В груди ее поднялось глухое ворчание, острые коготки вспороли ткань покрывала.

«Мне опять кажется, что ее глаза стали ярко-зелеными кошачьими глазами! А ноготки?!! Они превратились в острые когти?! Мне следует перестать пить коньяк в качестве обезболивающего средства», —

поверил Леон в преимущества стопроцентной трезвости.

— Я уже не раз доказала, что никогда не предам тебя! — прошипела Лара. — И мне безумно жаль, что ты этого не помнишь… не знаешь! Хоть раз прислушайся к своей интуиции, Леон: разве она говорит тебе, что я твой враг?!

Леон заглянул в яростно сверкающие глаза невесты и почувствовал окутавшее его тепло и доверие: его интуиция голосовала «ЗА» принцессу Солару!

«Пусть голосует далеко и молча, — разозлился Леон, — а я доклада Дригора дождусь!»

Он посмотрел, как торнадо в пышном платье пронесся по его комнате и выскочил за дверь, громко хлопнув ее. Посмотрел на раскиданные по постели игры. Вот зачем она все-таки приходила? Чего добивается?! На покрывале остались следы, как от кошачьих когтей… Чего он то ли не помнит, то ли не знает?! Леон потер лоб. Неприятно понимать, что ты ничегошеньки не понимаешь! Причем, уже не первый день. Какой-то сюрреализм вокруг него творится… Или мистификация еще продолжается?

Остаток вечера прошел у Леона скучно. Солара больше не появлялась (вот и хорошо, не очень-то и ждали…), Гильдар тоже, а солдаты решительно запрещали ему покидать пределы комнаты и смотрели на него неодобрительно: ах-ах, он обидел такую замечательную принцессу, которая вся из себя такая святая, а он — грубиян, который не ценит свою замечательную невесту! Тьфу!

Вечером пришел вызванный им Огаст, составил Леону компанию за ужином и сразу завалился в гостиной спать: ему рано утром надо было идти на тренировку к сотенному звена. А Леон маялся в постели без сна, то думая, как лихо провела его Солара и обманула всех его друзей, выставив его перед ними последним негодяем, то вспоминая, как она прикасалась к нему, как смотрела сегодня… и не только сегодня…

Леон решительно спрыгнул с кровати: ему срочно нужно расслабиться, прочистить голову и отвлечься от жарких воспоминаний о ласках вероломной принцессы! И есть очень простой способ сделать все три дела одновременно: он пойдет в дом доступных женщин. Тут близко, за два часа обернется.

Бесшумно одевшись и проскочив мимо спящего оруженосца, Леон вышел в коридор.

— Кудыть это вы навострились, ваше высокородие? — удивленно пробасил стоящий на страже солдат. Второй стражник встрепенулся и протер заспанные глаза. — Ночь-полночь на дворе!

И вот тут Леон впервые в жизни солгал! У него язык не повернулся признаться солдатам, куда он намеревается пойти. Они так свято верят в его скорый счастливый брак, а тут такое! Да они его скорее всего свяжут, к кровати прикрутят и Солару позовут, а та… Ух, Леона опять в жар бросило. Бежать, бежать надо, пока он сам невесту свою ненавистную искать не пошел!

— В сад выйти хочу, воздухом подышать. Не спится что-то. Вы меня совсем скоро-то не ждите, — через силу выдавил Леон. Врать — сложное дело, особенно с непривычки.