Черная кошка, зеркало и пустое ведро (сборник)
Шрифт:
Лаурочка соответствовала всем канонам детской красоты. Круглые карие глаза, румяные пухлые щечки, шелковистые светло-каштановые кудри и капризные губки. Войдя в подростковый период, она не превратилась в «гадкого утенка», а, наоборот, расцвела как роза. Среднего роста, хрупкая, словно статуэтка, с темными, поражающими в самое сердце глазами, она обращала на себя внимание. К тому же Лаура прекрасно пела, играла на двух музыкальных инструментах и в пятнадцать лет даже стала призером по бальным танцам России.
Мама поддерживала ее во всех начинаниях, но видя, что дочь стала красавицей и все мужчины не сводят
С юности она внушала дочери, что все мужчины лживы, хотят одного и того же и держаться от них надо подальше. Мало того, одно время она даже следила за Лаурой, ограничивала ее свободу.
– Зато в подоле не принесешь, – приговаривала Лариса Петровна.
Но шло время, и когда пришла пора Ларисе Петровне задуматься о внуках, свободных мужчин вокруг Лауры уже не было. Те молодые парни, которые пытались за ней ухаживать и оказывали ей знаки внимания, давно уже свили свои семейные гнезда и воспитывали детей. Лаура по-прежнему пользовалась повышенным мужским вниманием, но теперь только как потенциальная любовница. Лариса Петровна локти кусала, что держала дочь в такой строгости.
Лариса Петровна остановилась на пороге комнаты Лауры, а потом осторожно заглянула в дверь. Лаура и Ада сидели обнявшись.
– Это я во всем виновата, – объявила Лариса Петровна. – Не надо было тебя так стеречь…
– Ты же ради добра…
– Да какое там! Ты такая красивая росла, что я боялась, что тебя испортит мужское внимание. Оградить, уберечь хотела… А получилось что?.. Шарахаться ты стала от мужчин, не умеешь с ними выстраивать отношения.
– Не кори себя, мама! Я и сама виновата. Ходила нос задрав, принца какого-то искала. Все мне были не такие… Один ростом не вышел, со вторым неинтересно, третий смеется не так… Вот и довыбиралась. А теперь уж и не нужна никому… Да и у самой интерес погас. А уж эти последние отношения меня просто доконали. Я так влюбилась в Геннадия, что в моем возрасте делать уже не стоило.
– Мне сразу не понравился этот твой Генка, – презрительно бросила Лариса Петровна.
– Я знаю… Он никому не нравился, одна я ничего не видела и видеть не хотела. Ну что теперь говорить…
Лариса Петровна ушла на кухню, оставив подруг наедине.
Придя в себя, Лаура приняла не простое решение:
– Я забуду его, вот увидишь… У меня получится…
– Не сомневаюсь, – кивнула Ада. – Ты очень сильная, сама даже не понимаешь насколько. Конечно, забудешь…
– Знаешь, что он сказал мне в одну из последних встреч?
Ада в ожидании уставилась на подругу.
– Что мне замуж пора. Мужика мне, мол, надо своего завести. Я тогда не обратила на его слова никакого внимания, а зря… Звоночек это был, ясно ведь – хотел от меня избавиться. Так обидно…
– Говорю же – гадина Генка распоследняя! Что-то два года он тебе мужа не желал, сам пользовался, а затем вдруг решил как вымпел другому передать. Надоела ты ему… А чтобы избежать слез, звонков, эсэмэсок, мол, зачем ты меня бросил и все такое… самое лучшее, если баба будет занята другим мужиком. Поэтому тут не то чтобы ревность, а даже наоборот, очень хорошо, если еще кто-то есть… Я такое тоже проходила…
– Это же бесчеловечно! Я его любила…
– Каждый судит по себе. Твой Геночка-негодяй вряд ли способен вообще любить… Тебя точно не любил, просто развлекался. Еще бы! Рядом такая красотка. Плюнь! Забудь! – убеждала ее Ада.
– Не могу сказать, что готова его забыть прямо сейчас, но насчет того, что буду унижаться и надоедать ему эсэмэсками, звонками… Не дождется! Такого удовольствия я ему не доставлю.
– Вот и правильно! Не вешай нос! Выходи из депрессии и живи красиво. Знаешь, как говорят? Если бог закрыл перед тобой одну дверь, значит, он открыл другую. И тебе просто надо ее найти. Вот так…
– Хорошо, я буду искать замену… – кисло согласилась Лаура.
По специальности Лаура была переводчицей, но творческая жилка не давала ей покоя, и Лаура попала в любительскую театральную труппу, которую собрал режиссер Бугров Бронислав Витальевич.
В свое время он был очень известным артистом, но потом увлекся спиртным и у него, как говорили, «поехала крыша». Несколько лет он провел в психушке. Друзья артисты собрали деньги и, когда он вышел, определили его в дом инвалидов для творческих людей. Там он и организовал свой первый кружок и поставил первый спектакль, который произвел фурор.
Через пару лет Бронислав Витальевич вернулся в свою квартиру и организовал театр, который назвал «Экспериментальный театр Брони». Помещение для театра он арендовал в небольшом старинном особняке в центре Москвы. Надо отметить, что театр пользовался популярностью, особенно среди богемы, и все билеты на спектакли были распроданы на месяц вперед.
Лаура уже несколько лет была ведущей актрисой театра Брони. Ведь пение и танцы она не бросала никогда, а внешне так и вовсе – настоящая кинозвезда.
Стройная, с очень красивыми ногами профессиональной танцовщицы, да к тому же ходила все время на высоких каблуках. Тонкая талия, бюст – все было в норме. Изящная длинная шея, темные волосы, стрижка каре, объемная челка, трогательные большие карие глаза. Чуть курносый нос и пухлые, красивые губы… Она была словно героиня черно-белого кино, сошедшая с экрана. Может, поэтому Лаура не находила счастья в реальной жизни?
Бог словно оберегал ее. Лауре никогда никто не нравился, всем мужчинам она говорила твердое «нет». Ей было очень важно, чтобы ее полюбили. И вот когда она наконец поверила в любовь, ее так жестоко обманули.
На дворе стоял ноябрь, самый темный, дождливый и противный месяц года.
В жутко-подавленном состоянии Лаура пришла в театр к своему учителю.
– На тебе лица нет, – сразу же отметил Бугров.
– Всё нормально, – отмахнулась Лаура.
Бронислав Витальевич был, как всегда, одет очень экстравагантно. Широченные ярко-красные брюки, длинный, фактически до колен цветастый джемпер с кисточками и бахромой. Выглядел он не серьезно, не так, как должен выглядеть режиссер, просто настоящий фрик. Лицо круглое, нимб кудрявых седых волос, пышные борода и усы и под стать им кустистые брови. Речь у Бронислава Витальевича была неторопливая, основательная, а взгляд из-за очков пронизывающим. Режиссеру можно было довериться, он мог понять и дать правильный совет.