Черная коза
Шрифт:
Вечер. Военный городок. Лена, жена капитана Шилова, после новостей по РТР погладив детское белье и уложив детей спать, вновь включила телевизор. В программе «Время» шел репортаж из Чечни, который вел репортер Александр Сладков. Показывали генерала Трошина, который заявлял, что боевики наголову разбиты, что контртеррористическая операция закончена. Что остались мелкие группки бандитов, которые попрятались по пещерам.
Потом показали Ястребова, который, хмуря лоб, рассказывал об успехах ОГВ.
Неожиданно раздался телефонный звонок. Лена подбежала и
– Леночка, милая! Здравствуй! Как у тебя дела? Как детишки? У меня хорошая новость, дорогушка! Только что звонил Максим. Говорит, что у них все хорошо, спокойно. Так что не волнуйся! Ты, кстати, смотрела сегодня программу «Время»?
– Да, только что! Ястребов говорит, что контртеррористическая операция уже практически завершена. Боевиков жалкая горстка осталась. Но я все равно страшно переживаю.
– Макс такой веселый! Все шутит, ты же его знаешь! Привет передает от твоего Миши! Так что не волнуйся, голубушка!
После телефонного разговора Лена прошла в детскую. Поправила одеяло у Сережки, поцеловала спящую Натальюшку в макушку. Подошла к окну. За окном горели уличные фонари, медленно падал редкий пушистый снег.
Вчера она была в церкви. Огоньки горящих свечей сквозь навернувшиеся на глаза слезы казались светлыми расплывчатыми пятнами. Через витражи окон косо падали длинные узкие лучи света, которые словно живые играли в полумраке храма. Среди молящихся было немало молодых лиц. Вот тонкая женская рука поставила потрескивающую горящую свечку. Лена узнала впереди стоящую молодую женщину, это была несчастная Таня Бутакова, муж которой пропал в Чечне без вести. Чуть дальше, с другой стороны – две женщины в трауре. Рядом с ними боевые друзья убитого. Звучали слова молитвы по погибшим воинам:
– Молим Тя, Преблагий Господи, помяни во Царствии Твоем православных воинов, на брани убиенных, и приими их в небесный чертог Твой, яко мучеников изъязвленных, обагренных своею кровию, яко пострадавших за Святую Церковь Твою и за Отечество, еже благословил еси, яко достояние Свое…
Утром Шилова вызвали к «батяне». У командирской палатки стоял незнакомый обшарпанный «уазик» без левой фары и помятой крышей, изрядно помеченный пулями, рядом с ним курили капитан Карасик и четверо рослых молодых чеченцев, увешанных оружием. Ротный с недобрым предчувствием нырнул в палатку. Кроме полковника Кучеренко там находились майор Сафронов, капитан Дудаков и какие-то, судя по поведению «бати», важные чеченцы.
– Шилов, знакомься! Командир спецназа Рустам Исмаилов! Его правая рука – майор Лечи Нурмухаммедов.
Гости поднялись из-за стола и крепко пожали капитану руку. Шилов почувствовал в своей ладони узкую сильную ладонь. У командира спецназовцев на кисти не было двух пальцев. Он был среднего роста, в крепко сбитом теле чувствовалась какая-то несгибаемая сила. Взгляд был прожигающий, лицо рассекал уродливый шрам. У его бородатого помощника, в отличие от шефа, было открытое молодое лицо со смеющимися карими глазами.
– Рустам со своими ребятами будет выдавливать, – полковник ткнул красным карандашом в карту, – этих тварей из ущелья, вот отсюда. Видишь? Лучше места не придумать. Наша же задача, встретить их здесь, на выходе к селу, у излучины реки.
После чая чеченцы попрощались и уехали.
– Прямо головорезы какие-то с большой дороги! Настоящие абреки! Где ты их откопал, Владимир Захарович? – полюбопытствовал капитан Дудаков, прихлебывая из кружки.
– Из штаба привез. Казанец рекомендовал. Отличные, кстати, парни! А главное, надежные! У них счеты с масхадовцами! Большая кровь между ними! – Кучеренко, аккуратно сложив карту, засунул ее в планшетку. – Этот Рустам очень крутой парень, огонь и воду прошел. Еще в Афгане воевал вместе с Русланом Аушевым. Потом в оппозиции к Джохару состоял. Участвовал в штурме президентского дворца в Грозном. В каких только переделках не был. Видал, у него взгляд какой? Глаз-то стеклянный. Потерял его при подрыве бронемашины, буквально по кусочкам тогда парня собирали. Весь латанный-перелатанный. Живого места на нем не было. Сильный мужик. Другой бы на его месте уж давно скис. В этом же энергии хоть отбавляй, на десятерых хватит.
– То-то я гляжу, буравит меня, словно каленым железом насквозь прожигает, – вновь отозвался Дудаков. – Аж не по себе стало.
– Не завидую никому из «вахов», если попадутся на пути Рустама. Точно придет хана! Не пощадит! Кровная месть! Полрода дудаевцы-сволочи у него уничтожили.
– И чего мы полезли в их чертовы разборки? – сказал майор Сафронов, потирая небритую щеку. – Пусть бы крошили, резали друг друга.
– Максим, помнишь, в 1996-м Грозный сдали боевикам?
– Еще бы не помнить тот «черный август»! Как нас умыли? Политики херовы!
– Так Исмаилов тогда несколько дней с «ментами» и нашими ребятами из «Вымпела» осаду сдерживал в «фээсбэшной» общаге. Чудом тогда мужики вырвались, до последнего надеялись, что помощь придет. Не пришла! А те «менты», что поверили обещаниям полевого командира Гелаева и вышли, были зверски убиты боевиками.
– Предали, сволочи! Ребята кровью умылись, заплатили головой из-за столичных выродков, – закипел побагровевший Дудаков, сжимая кулаки.
– Ну, ладно, ладно, Алексей, чего старое ворошить! Наше с тобой дело приказы выполнять! Извините, мужики, у нас тут разговор с Михаилом серьезный предстоит.
Сафронов и разраженный Дудаков покинули командирскую палатку.
– Миша, садись, – полковник Кучеренко кивнул на топчан рядом с собой. – Закуривай.
Шилов присел рядом, вытряхнул из предложенной пачки сигарету, щелкнул зажигалкой, прикурил.
– Значит, завтра отбываем домой? Дудакову хозяйство сдал?
– Да, все нормально. Дмитрич остался доволен.
– Ну, и славненько. Но Сафронову и Дудакову, я чувствую, будет посложнее, чем нам.
– Да, Владимир Захарыч, жизня здесь не покажется сахаром. Холода на носу.
Разговор явно не клеился. Офицеры молча курили. Каждый думал о своем. Шилов внутренне догадывался, по какой причине его вызвал Кучеренко, но боялся об этом даже и думать. Полковник же не знал, как лучше подойти к столь неприятной для него миссии.
– Миша, я тебя вот зачем позвал. Вот, держи. Это Николая, – подполковник, не поднимая взгляда, протянул капитану руку и разжал кулак.