Черная кровь

Хлебникова Людмила

Что-то подсказало Водкину, что лекция по религоведению и биологии затянется очень надолго, если он не примет самые решительные меры.

– Так, с этим все ясно. Но если вы так настоятельно требовали встречи со мной для того, чтобы произнести эту проповедь, то, поверьте, не стоило так напрягаться…

Суворов как-то сник и несколько мгновений молчал.

– Да. Я и забыл, какую роль сыграть я сюда пришел.

Он сжал руки и наклонил голову.

– Я пришел к вам потому, что хочу открыть тайну нашей организации и назвать все те преступления,

которые она совершила за последние два месяца.

Петров грузно повернулся на стуле – он больше не мог сдерживать свое любопытство.

* * *

Ян изумленно поднял брови:

– Александра? Вы здесь зачем?

– Мне бы хотелось вернуть вам некоторые долги и потребовать от вас возмещение своих, – Саша достала из наплечной кобуры охранника пистолет и направила Яну прямо в лоб.

– Итак, теперь, когда вы находитесь перед лицом смерти, вам вряд ли захочется мне соврать. Скажите, вы надругались над моей подругой и выжгли ей на плече клеймо?

Ян непонимающе уставился на Сашу. Было видно, что смотрящее на него дуло совершенно не волновало его, но совершенно озадачил последний вопрос.

– Клеймо? Подруга?

Саша молча достала из рюкзака красный шарф и потрясла у Яна перед носом:

– Узнаете?

Ян прищурился, вглядываясь в шелковую вещицу:

– А, да, именно про него мне говорила горничная. Кажется, это эта вещь забыта кем-то из моих гостей. Я даже, честно говоря, не знаю – кем… Я бы советовал не раздражать меня, размахивая у моего носа этой штукой. И вообще, где мой шофер?

– В багажнике, – холодно ответила Саша.

Ян снова удивленно посмотрел на нее:

– Ах, Александра! А меня предупреждали о том, что вы – демон в образе женщины. Я вас недооценивал. Надеюсь, он жив?

– Жив и здоров, просто решил немного отдохнуть, – съязвила Саша, тем не менее польщенная таким замечательным сравнением.

– Значит, вы не помните, чей это шарф?

– Нет, не помню. В те дни – и вы сами об этом прекрасно знаете – в моем доме перебывало огромное количество знакомых и незнакомых людей. Знаете, я иногда устраиваю своеобразный «день открытый дверей». Я в некоторой степени дипломат и увлекаюсь психологией, а потому мне интересны все те связи, которые я могу завести в этом городе. Вот и бывают у меня все – от банкиров до богемы. Поэтому многих из тех, кто просто приходит вместе с ними – в особенности женщин – я попросту в лицо не запоминаю. Знаете, любовницы меняются так часто…

Чувствуя в своих руках холод смертоносного металла и видя перед собой спокойные и умные глаза Яна, Саша вдруг ощутила себя попавшей в неловкое положение. Сыграв в героиню боевика, она совершенно не подумала о возможности того, что произошло какое-то недоразумение. Мало ли кому вообще мог принадлежать этот шарф? Ее, конечно, тешила надежда на то, что Ян попросту врет, но что-то в его взгляде говорило ей, что это не так.

– Впрочем, – примиряюще сказал Ян, – если ваша подруга достаточно красива,

я мог обратить на нее внимание. В таком случае, я смог бы ее узнать, если бы увидел.

Саша растерянно молчала, понимая, что она не сообразила даже фотографию Ларисы с собой взять.

– Видите ли, Александра, я, как ни странно, вас очень хорошо понимаю и искренне вам сочувствую. Видимо, с вашей подругой случилось какое-то несчастье, и вы почему-то подумали что я имею к этому какое-то отношение. Так?

Саша продолжала молчать.

– И, любя свою подругу, вы рискнули своей жизнью, похитили негодяя, покалечили его шофера, между прочим совершенно позабыв о его неприкосновенности. Я же – иностранный гражданин, Саша. Вы что, войны хотите?

Пистолет дрожал у нее в руке. Она сжала губы, отчаянно стараясь не заплакать. Она вдруг поняла, что она простая глупая баба, а не отважный солдат Джейн и просто взялась не за свое дело. Как из этого теперь выпутываться, она просто не знала.

– Разрешите, я закурю? И спрячьте свой пистолет, пожалуйста. Если бы мне это было нужно, я бы у вас его просто отнял. Но с некоторых пор я – пацифист.

Саша медленно опустила пистолет, понимая, что сейчас она во власти этого странного малознакомого человека с непробиваемой волей.

Ян закурил и открыл дверцу машины. Он молча смотрел на желтые листья и о чем-то думал.

– Знаете, я, наверное, возьмусь вас выручить. Не спрашивайте – почему. Я вашему городу должен, а вы – его жительница. Вот и расплачусь, – задумчиво произнес Ян.

– Сколько еще проспит наш красавец? – поинтересовался он.

– Час-полтора, – убитым голосом сказала Саша.

– Ездить с полумертвым молодцем в багажнике по городу, да еще опасаясь, что он вот-вот очнется, нам с вами не улыбается, правда?

– И что вы предлагаете – здесь его оставить?

– Нет, это будет негуманно. Лес все-таки. Звери. Или люди – что еще хуже. Давайте сделаем так. Здесь неподалеку живет один мой товарищ. У него здесь дача и она пока пустует. Давайте перенесем вашу жертву в дом, окажем ему необходимую помощь и оставим записку: мол, милый друг, ты попал в надежные руки, подробности – письмом. А сами поедем по своим нехитрым делам. А вечером заедем за ним и как-нибудь объясним ситуацию. А то он парень горячий. Он вам будет мстить.

Саша смотрела на Яна и не узнавала его. Она воспринимала его по жизни строгим и чопорным снобом, законченным сухарем и изысканным интеллектуалом. Сейчас она впервые увидела, как он улыбнулся.

Ян заметил ее недоумевающий взгляд и строго сказал:

– И не смотрите на меня так. Все вопросы – на пресс-конференции.

Саша, совершенно уже ничего не понимая, села на сидение водителя. Ян важно махнул рукой и произнес:

– Он сказал «Поехали!». И пошел пешком.

– Дело все в том, что в любой период обновления требуется революция, какая бы она ни была – сексуальная, духовная или октябрьская, – упавшим голосом продолжал Суворов.