Черная кровь
Шрифт:
– А ты курить бросай и поменьше этих своих пилюлек пей, – строго заметила Алина.
– А-а! – махнула рукой Катя, – я вообще теперь слабо представляю, как жить дальше…
– Да ты не расстраивайся! Еще легко обошлось. Могли ведь не генерального директора фирмы посадить, а Родика твоего любимого, как управляющего. А так все закончилось ликвидацией фирмы с конфискацией имущества. Заметь – не вашего, а фирмы же!
– Ты мне, Алин, тот анекдот про пессимиста с оптимистом напоминаешь, когда пессимист думает, что хуже уже не будет, а оптимист ему в ответ: «Будет-будет!», –
– Кать, и что вы теперь делать собираетесь? Как вообще жить? Ты ж не работаешь, а Родик теперь пока дела поправит, вы с голоду сможете умереть… Может, тебе помочь чем? – сочувственно подала голос из своего угла Оксана.
Катя перевела удивленный взгляд на нее:
– Помочь? Вот дуреха, ну чем же ты поможешь? И не переживай: по-настоящему богатый человек обеднеть так внезапно не может. У Родьки знаешь какие заграничные счета? Их хватит на то, чтобы купить новое дело, и не одно. Ну, по первому времени туговато придется: икорки там поменьше кушать… но потом все пойдет по-прежнему, поверь мне!
– А куда девчонки ускакали по ночи? – спохватилась Алина.
– У них серьезный разговор. Саша ей обещала голову немного на место поставить. А, звонят! Они, наверное… – Катя пошла открывать дверь.
Вошедшие девушки являли собой полную противоположность: Саша была тиха и задумчива, а Лариса, напротив, блестела глазами и была радостно возбуждена.
– Вы чего? – спросила Алина, – нагулялись?
– Да уж… – протянула Саша.
– А вы знаете, Сашка мой шарф нашла! – радостно завопила Лариса, – И знаете где? У того пана, на которого она так удачно проработала полмесяца! Вот он!
Лариса достала из кармана шелковый шарфик.
– И что это означает? – спросила Алина, пропустившая многое из того, что произошло с ее подругами.
– А то! – продолжала Лариса, все больше возбуждаясь, – теперь известно, где я провела эту чудную ночку, после которой следы на моем теле останутся на всю жизнь! К тому же, это означает, что все события сна – только события сна и ничего общего с реальностью не имеют!
– Я так рада! Я так счастлива, что все выяснилось! – оживилась вдруг до того похожая на тень Оксана. Она не могла сдержать своей радости и кинулась обнимать Ларису, будто та принесла ей добрую весть о ее сыне.
– Так, стоп! – вдруг сказала Катя, – И чему вы все радуетесь? С Ларисой теперь все более или менее ясно. Но что с ребенком делать – кто знает?
– Как что – за ним Никита поехал… – растерянно пробормотала Оксана, испытывая неловкость от того, что она позволила себе выплеснуть столько радости по поводу рассеявшихся сомнений в честности своего друга. Она опять сникла, войдя в роль страдающей матери.
Катя строго смотрела на подруг:
– Поехал-поехал! – передразнила она Оксану, – пора бы ему уже и позвонить…
– Ну, как ты можешь! Он только-только прилетел, только устроился и еще вряд люди что-нибудь знает о том, где находится мой Андрейка! Вот завтра с самого утра и позвонит! – разгорячилась Оксана.
– Надеюсь, – проворчала Катя, скепсис которой в последнее время вырос до невероятных размеров.
– Девочки, давайте
Алина тихонько вздохнула. Она была очень расстроена тем, что ее неумеренное трудолюбие не позволяет ей внести активный вклад в общее дело спасения своих подруг от злодеяний, которые так внезапно свалились на их бедные головы. Но она не могла бросить работу: открылся новый сезон, желающих изучить английский было все больше и больше, а нанимать нового преподавателя ее начальство не хотело – жадность не позволяла. Вот и заперли Алину на этой работе, как в замке из слоновой кости, не давая ей времени даже на то, чтобы задуматься о смысле происходящего. Алина ловила себя на мысли, что она уже думает по-английски. «Пора эмигрировать», – шутила по этому поводу она.
Заправляя салат майонезом, она думала о том, что хотя бы этим будет полезна своим подругам. К тому же, она не была так измотана и ее примиряющие реплики так же помогали подругам не увлечься взаимными обвинениями, которые ни к чему хорошему привести не могли.
– План действий такой, – объявила Саша, которая до смерти любила составлять всяческие планы, – сейчас едим, ложимся спать. Завтра в восемь подъем. Алина отправляется на работу. Оксана садится рядом с телефоном и дожидается звонка из Москвы. Лариса с Катей могут продолжать спать, но лучше им подняться и присоединиться к всеобщему веселью и поддержать остальных хотя бы морально. А я отлучусь по важным и неотложным делам.
Все были ошеломлены таким напором, но к плану нельзя было придраться. Саша взяла ложку и погрузила ее в гущу салата:
– А теперь – главное!
Все сразу же оживились и с удовольствием приступили к ужину.
Петрову не давала покоя мысль о том, куда тянутся все нити преступлений. То, что существует какой-то логический центр, было очевидно. Очевидным было и то, что к этому центру уходят все следы денег, пропавших из банка и со счетов крупных фирм, главы которых расстались со своими драгоценными жизнями в последний месяц. Следователю приходилось продумывать в день по множеству комбинаций, каждая из которых оставалась только версией без всяких фактических подтверждений.
Водкин носился радостный: ликвидация нескольких подразделений секты в столь короткие сроки привлекло к нему внимание начальства, которое теперь не упускало случая похвалить его на планерках, отчего все остальные, действительно дельные люди недовольно хмурились и думали, что в этом городе никого не волнует судьба ограбленных старушек и изнасилованных девушек, не говоря уже об убийствах.
Сегодня у него был действительно важный день. Один из руководителей сектантов вдруг внезапно попросил разрешения поговорить со следователем. По его утверждению, информация, которой он владел, была настолько ценной, что она должна была пролить свет на многие события в жизни города, о которых теперь так много говорят, но так мало знают.