Черная кровь
Шрифт:
12 июня 1900 г. рейхстаг утвердил второй закон о морском флоте, в соответствии с которым предполагалось удвоить военный флот к 1917 г. Однако германскому империализму удалось достичь этой цели уже к началу первой мировой войны, и тогда гонка вооружений подошла к своему апогею.
Расходы на создание германского флота возросли с 221 млн. марок в 1902 г. до 481 млн. в 1913 г., а на создание сухопутной армии — с 744 млн. марок до 1630 млн. Налоги, которые легли на плечи немецких трудящихся, увеличились за эти годы почти вдвое.
Лихорадочная поспешность, с которой немецкий империализм увеличивал флот, большие расходы
В 1905 г. Вильгельм II посетил Танжер (Марокко), где выступил с заявлением, адресованным прежде всего британским соперникам Германии. «Завоевать моря, — сказал кайзер, — значит завоевать мир». Его речь едва не спровоцировала начало мировой войны.
Ведущие круги немецкого монополистического капитала пришли в восторг от этого выступления кайзера, которое открывало им еще большую возможность извлекать прибыли из военных заказов.
Таким образом, соперничество между Германией и Великобританией необычайно обострилось. Переговоры, продолжавшиеся в течение 1902–1912 гг., ни к чему не привели. Родство, существовавшее между домами британского короля и германского кайзера, в этом конфликте ровным счетом ничего не меняло, скорее даже усугубляло и без того напряженную атмосферу. Властолюбивый, жаждущий славы германский кайзер, выдвигая новые экспансионистские программы строительства флота, был прямо-таки одержим идеей перещеголять своего дядю — британского короля Эдуарда VII.
Весьма примечательно, что ни один из соперников на море не имел своих запасов нефти.
Беседы в Мариенбаде
В один из последних дней лета небольшой курорт Мариенбад [8] был особенно очарователен. Сквозь легкие облачка, закрывающие солнце, на землю лилось мягкое тепло. Многочисленные обитатели санаториев и пансионатов прогуливались по дорожкам ухоженных парков или по маленьким улицам идиллического городка.
8
Ныне Марианске-Лазне (ЧССР).
В то время как в Мариенбаде царил покой, в соседнем Карлсбаде [9] даже в конце сентября было оживленно. Представители европейской знати назначали здесь друг другу встречи и устанавливали связи с политиками, военными и дипломатами.
Шел 1883 г. В центральном курортном парке тихого Мариенбада уже несколько дней подряд можно было видеть двух элегантно одетых людей, которые увлеченно спорили, не замечая окружающей их красоты. Говорили они так громко, что до прохожих порой доносились обрывки английских фраз. Оба господина на самом деле были англичанами, которым споры казались важнее отдыха на курорте. Они полемизировали по поводу двигателей внутреннего сгорания. В то время эта проблема занимала умы многих.
9
Ныне Карлови-Вари (ЧССР).
Небольшого роста, коренастый, темный от загара капитан Фишер был решительным сторонником применения новых двигателей на жидком топливе. Его собеседник, Маултон, химик по профессии, сомневался в возможности технического решения этой проблемы.
«Скорость на войне — это все, — убежденно говорил Фишер, которого дома прозвали „нефтяным сумасшедшим“. — Применение жидкого топлива на флоте повысит боеспособность судов на 50 %, так как их можно будет заправлять топливом прямо в открытом море.
А сейчас третья часть всех кораблей простаивает у причалов, чтобы пополнить запасы угля. Если сравнить два крупных боевых корабля одинакового тоннажа, один из которых работает на нефти, а другой на угле, то скорость первого будет на три узла больше скорости второго. А на войне это может иметь решающее значение.
Использование такого высококачественного топлива, как нефть, сократит персонал, обслуживающий машины, на 66 %. Качество нефти не ухудшается от длительного хранения, что нельзя сказать про уголь. Грузить хотя бы один фунт угля на борт перед морским сражением — преступное легкомыслие».
Прогуливаясь по парку, капитан Фишер приводил всё новые и новые аргументы в пользу своей теории, а мистер Маултон отстаивал собственную точку зрения, но переубедить приятеля не мог.
В дальнейшем капитан сумел заинтересовать своей идеей британское правительство, и в 1912 г. «нефтяной сумасшедший» был назначен первым лордом адмиралтейства. В следующем году «Куин Элизабет», английский боевой корабль, где топливом служила нефть, был спущен на воду. Таким образом, Великобритания ответила на вызов, брошенный ей германским империализмом.
За год до начала первой мировой войны Уинстон Черчилль, выступая в палате общин, заявил: «Конечная цель нашей политики состоит в том, чтобы адмиралтейство стало единственным независимым собственником и производителем необходимого запаса жидкого топлива. Мы должны, во-первых, создать резервы нефти в своей собственной стране; во-вторых, получить право на закупку неочищенной нефти, поскольку она недорога на рынке; в-третьих, обеспечить контроль над нефтяными месторождениями или получить их в собственность».
Черчилль сообщил членам палаты общин о том, что адмиралтейство является основным пайщиком уже существующего концерна — «Англо-иранской нефтяной компании», а также о том, что «нефтяной Наполеон» Детердинг готов предоставить все нефтяные запасы «Ройял датч — Шелл» британской короне. Детердинг заверил Черчилля, что находящиеся под контролем Англии нефтяные месторождения «удвоят силу английского флота, в то время как флот возможного противника останется на прежнем уровне».
Предсказание «нефтяного сумасшедшего» капитана Фишера сбылось. После начала войны примерно 50 % британского флота было переведено на жидкое топливо, в результате чего увеличилась маневренность кораблей, исчезли столбы дыма, которые сопровождали суда, работавшие на угле, и выдавали противнику их местонахождение. Английские корабли, переведенные на жидкое топливо, имели в четыре раза больший радиус действия, были готовы к отплытию через 30 минут после получения приказа. На заправку, в которой были заняты 12 человек команды, они тратили не более 12 часов. Кораблю же на угольном топливе при таком же тоннаже на разведение паров требовалось от 4 до 9 часов, а на бункеровку угля — 5 дней; на этих работах были заняты 500 грузчиков.