Черная Луна
Шрифт:
Неклен схватил факел, зажег его от жаровни и поднес к промасленным тряпкам, которые Берис натолкал в глиняный снаряд.
— Еще один! — крикнул Гелан.
— Ну так пошлем им ответ! — прорычал Неклен, вышибив спусковой крючок. Снаряд, объятый пламенем и дымом, с шипением взмыл в небо — буквально чудом разминувшись со вторым снарядом даротов. Черный свинцовый шар рухнул посередине крыши, переломил балку и канул вниз, на второй этаж давно опустевшей казармы.
— Откатить катапульту! Нечего глазеть! — рявкнул Неклен, хотя сам все же поддался искушению и проследил взглядом полет своего снаряда. Пылающий шар ударился о верхушку даротской катапульты — и разлетелся вдребезги. Черную вражескую машину охватило пламя. Дароты принялись ретиво засыпать пожар землей.
Над городскими стенами разнеслись торжествующие крики.
— Давай! — гаркнул Неклен, и в небо ушел второй объятый пламенем снаряд. При его приближении дароты бросились врассыпную. Снаряд взорвался, брызнув во все стороны клочьями пламени. Вся черная катапульта была теперь охвачена огнем.
Зато вторая, невредимая пока даротская катапульта выстрелила — и свинцовый шар ударился о стену казармы, обрушив с грохотом целый угол.
— Три мерки вправо! — прокричал Берис. — Раму вниз на два деления!
Катапульту снова развернули — хладнокровно, без спешки.
— Парни, — проговорил Неклен, стараясь, чтобы голос его не дрожал, — у нас остался еще один только выстрел. Ты уж постарайся, сынок, чтобы мы не промазали!
— Слушаюсь, сударь! — отозвался Берис. Как только катапульту зарядили и Гелан наполнил глиняный шар маслом, Неклен велел помощникам убираться с крыши. Еще один свинцовый шар пролетел над самыми их головами, едва не задев катапульту, и обрушился на горку глиняных снарядов.
— Убирайтесь! — рявкнул Неклен.
Он вышиб спусковой крючок, и пареньки дружно бросились к лестницам. Неклен знал, что должен бы последовать их примеру, но ему очень уж хотелось увидеть полет своего последнего снаряда. Дароты выстрелили снова. Свинцовый шар сорвался с их катапульты за считанные секунды до того, как на нее обрушился пылающий снаряд кордуинцев. Горящее масло брызнуло во все стороны, катапульта вспыхнула. Огонь перекинулся на двоих даротов, и они бросились бежать по склону холма, пылая, точно живые факелы.
— Ага! — выкрикнул Неклен, размахивая кулаком. — Что, ублюдки, хорош подарочек?
Последний даротский снаряд рухнул прямо на платформу, разнеся катапульту вдребезги. Один из ограничительных колышков вылетел из гнезда и ударил Неклена в плечо. Не удержавшись на ногах, ветеран кубарем покатился по крыше. В тот миг, когда его ноги уже соскользнули в пустоту, он выбросил вперед здоровую руку и изо всей силы вцепился в каменный карниз.
Положение было безвыходное — на одной руке Неклен ни за что не сумел бы подтянуться и влезть на крышу. Его силы были уже на исходе, когда над краем крыши возникло веснушчатое лицо Бериса. Свесившись с крыши, юнец обеими руками вцепился в руку Неклена.
— Пусти, болван! Тебе меня не втащить! Оба свалимся! Паренек и ухом не повел.
— Гелан… пошел за… веревкой, — пропыхтел он. — Я смогу… удержать тебя, пока он не… вернется…
— Сынок, ради всех богов — отпусти! Не хочу я, чтобы ты погиб из-за меня!
— Ни за что, сударь, — ответил Берне, хотя его веснушчатое лицо побагровело от натуги. Неклен крепче ухватился за карниз, молясь, чтобы тело не подвело его. Пальцы здоровой руки уже слабели от усталости, сама рука мелко дрожала.
В этот миг вернулся Гелан, и над головой Неклена закачалась веревочная петля. Ветеран просунул в нее культю и повис на веревке.
— Она привязана к балке! — крикнул Гелан.
— Славный мальчик, — пробормотал Неклен. — А теперь, Берне, отпусти меня… вот так, хорошо…
Берне повиновался, и Неклен под тяжестью собственного тела соскользнул вниз фута на четыре; затем веревка натянулась, и он повис в пустоте, задыхаясь от облегчения. Минуту спустя трое юных, быстро возмужавших солдат втащили его на крышу.
Неклен оглядел их и ухмыльнулся.
— Надеюсь, парни, вы никогда не научитесь подчиняться приказу, — сказал он.
— Так точно, сударь! — хором прокричали они. Однако улыбка Неклена тут же угасла — он увидел, что дароты втаскивают на холм вторую катапульту.
Когда первый свинцовый шар ударился о стену возле ворот, Вент велел солдатам отходить. От горящих даротских катапульт подымались к небу густые клубы дыма.
— Что ты видишь? — крикнула Карис. Вент подтянулся и выглянул между крепостными зубцами.
— Два даротских легиона в боевом порядке! — прокричал он в ответ. — Только что они двинулись вперед!
Второй свинцовый шар ударил по воротам, оставив на них изрядную вмятину и разбив огромный железный засов.
— Дароты перешли на бег! — прокричал Вент. — Их примерно три тысячи! Остальные пока не вступают в бой.
Третий вражеский снаряд разнес ворота, распахнув искалеченные створки, и с грохотом вкатился на главную улицу. Вент сбежал по ступенькам, прыжками одолевая по три за раз, и опрометью помчался к фургонам, стоящим поперек улицы. Карис, Озобар и Тарантио уже были там.
Две сотни арбалетчиков прошли через брешь между фургонами и заняли позицию перед ними — первая шеренга на коленях, вторая стоя.» Боги мои, — подумал Вент, — не хотят же они этим остановить даротов. Всего-то две сотни стрелков!«
Первые враги уже ворвались в разрушенные ворота, увидели стрелков — и ринулись в атаку. Дароты бежали молча, только их сапоги гулко грохотали по булыжнику. От одного этого безмолвного натиска волосы Вента встали дыбом. Он выхватил саблю, хотя и прекрасно знал, что против толстокожих даротов она бесполезна. Все же мысль о том, что он не безоружен, немного приободрила его.