Черная магия в Нью-Йорке
Шрифт:
– Я вам все скажу, – прошептал он. – Но вы будете разочарованы.
Шансы выжить съеживались на глазах. Выслушав его историю, немец просто вышвырнет его за борт.
– Так вот, – продолжал Малко, – я ищу Руди Герна, потому что меня хотят за него выдать. – И он коротко рассказал о том, какую штучку отмочили советские. – Если за мной следят израильтяне, – закончил он, – то вам нет смысла меня убивать.
Брюнер рассмеялся:
– Обо мне не беспокойтесь. Через два дня яхта будет далеко. Мир велик. А вам надо умереть. Вы же сами понимаете! Теперь вы знаете о нас слишком много.
– А Ева? – вдруг вспомнил Малко. – Вы и ее уничтожите?
Немец пожал плечами:
– Она – дура, а я не выношу дур... Это из-за
Матрос спустился и скоро поднялся на палубу, неся на плече девушку. Она еще не пришла в себя, и он сбросил ее, как мешок с грязным бельем. Бочку! – коротко приказал Брюнер.
Матрос прикатил бочку и с помощью ведерка стал наполнять ее морской водой. Хозяин курил сигарету, машинально почесывая грудь. Малко с ужасом подумал, кому суждено умереть сначала – ему или Еве? Она зашевелилась и попробовала приподняться, но Гюнтер ударил ее ногой, и она повалилась набок. Схватив девушку, Гюнтер потащил ее к бочке и опустил туда ее голову до плеч. Несколько секунд тело оставалось безжизненным, потом его потрясла страшная конвульсия. Гюнтер продолжал держать голову Евы под водой, в какой-то момент она попыталась вырваться, затем на поверхности показалось несколько пузырьков воздуха, и тело обмякло. Наконец, матрос выпрямился. С Евой было покончено.
– В море! – кивком головы приказал хозяин.
Послышался глухой всплеск и все затихло.
– От всей души желаю вам подобной смерти – выдохнул Малко. – Даже если мне не выпадет шанса быть свидетелем.
Немец беспечно махнул рукой:
– Эка невидаль. Я вот уже двадцать лет, как приговорен к смертной казни.
– Теперь, судя по всему, моя очередь?
Тот покачал головой:
– Нет, для вас припасено кое-что другое. Безболезненное. Два утопленника могут привлечь внимание полиции. Я предпочитаю, чтобы вы покончили жизнь самоубийством.
Яхта продолжала плыть, но уже по направлению к берегу. Брюнер потянулся:
– Чудесная погода! Люблю Средиземное море в такую погоду.
Малко молчал. Золотистые его глаза позеленели. Только что совершенное грязное убийство привело его в ярость. О, звери! Ему они давали несколько часов отсрочки. Немец пролаял приказ, и Линге вновь втащили в каюту. Вскоре по звуку спускаемого якоря он понял, что яхта входит в порт. Над головой слышались торопливые шаги. Никто не показывался, и. Малко потерял счет времени. Наступила тишина. Кризантем... Последняя надежда. Но в одиночку он не сможет атаковать яхту. Малко, должно быть, уснул, потому что неожиданный яркий свет разбудил его. Перед ним стояли Брюнер и Гюнтер, который держал в руках странные предметы: кислородные баллоны и водолазную дыхательную трубку. Вошел другой матрос и начал массировать ему затекшие запястья. Странная забота. В течение всего этого времени Гюнтер прижимал к затылку Малко дуло пистолета П38.
Брюнер вытащил изо рта сигарету:
– Я расскажу Руди. Это его позабавит. Итак, прощайте, господин Линге.
Широкой липкой лентой Гюнтер снова связал руки и ноги Малко, и матросы поволокли его к выходу. На палубе он жадно вдохнул свежий морской воздух и осмотрелся. На набережной перед яхтой стоял его «Таунас». Матросы быстро сошли на берег и бегом потащили пленника к машине. Вокруг не было ни души. Бросив его в машину, Гюнтер сел за руль, а его помощник уселся на Малко. Машина плавно тронулась с места. Она миновала Отель де Пари и свернула в Раматюэль. Дорога в этот час была пустынной. Для Малко наступали последние минуты.
Глава 9
Поеживаясь от прохладного восточного ветра, Элько взад и вперед ходил вдоль большого паркинга. Вот уже час, как яхта вернулась и бросила якорь на том же месте. Облегчение сменилось страхом: на палубе не видно было ни немки, ни Малко. Каждые четверть часа Кризантем заходил в соседнее кафе, чтобы погреться и выпить кофе. В восемь часов он решился атаковать яхту. Конечно, при наличии базуки и нескольких гранат это было бы гораздо легче. В Корее он видел и не такие вещи. Так что ж... Либо Малко выбросили в море и за него надо отомстить, либо он еще жив и ждет своей участи.
Турок направился было к яхте, как вдруг увидел бегущего по сходням матроса. Элько спрятался за какой-то машиной. Матрос сел в «Таунас» и подкатил на нем к сходням. Элько не колебался. Необходимо раздобыть машину. Он вбежал в паркинг и одну за Другой попытался открыть дверцы всех автомобилей. Повезло с «Ягуаром» довольно старой модели. Чтобы разобрать щиток и соединить провода контактов, понадобилось две минуты. Кризантем нажал на газ, и машина поехала. На набережной он остановился в нескольких метрах от «Таунаса».
Отъехав километра два от Сан-Тропе, «Таунас» свернул к морю. Побережье было пустынным: ни туристов, ни влюбленных. Гюнтер выключил двигатель, вышел из машины и с другим матросом усадил Малко на шоферское сиденье. Руки и ноги его оставались связанными, и Малко напрасно ломал голову, пытаясь понять, что они собираются с ним сделать. Помощник Гюнтера залез под машину и что-то там прилаживал, а сам Гюнтер прикрепил за плечами кислородные баллоны и возле шеи установил дыхательную трубку. Затем он надел перчатки, сел рядом с Малко, закрыл двери и проверил, все ли стекла в машине подняты. Появился помощник с концом резиновой трубки в руке. Открыв левую переднюю дверцу и немного приспустив стекло, он просунул через него резиновую трубку так, что ее конец приходился прямо напротив лица Малко. И тот наконец-то понял: его палачи решили сделать из машины небольшую газовую камеру. Хорошие традиции не пропадают. Заткнув оставшееся отверстие газетой, матрос отошел, чтобы проследить, не шляется ли здесь какой-нибудь любопытный. Гюнтер включил зажигание. Из трубки перед носом Малко пошел небольшой синеватый дымок. Взяв в рот дыхательную трубку и включив кислород, Гюнтер изо всей силы нажал на газ. Надо было ждать примерно пятнадцать минут.
Кризантем лежал метрах в двух от «Таунаса». Он снял ботинки и опустошил карманы, следуя традиции десантников, прошедших Корею. Двигатель машины работал уже две минуты. Больше нельзя было терять ни секунды. Он не знал, вооружен ли человек, сидевший с Малко, а потому не хотел стрелять в другого. Немец неподвижно стоял возле дороги. Ночь была довольно светлой. Турок стал осторожно к нему приближаться. К счастью, пронзительное пение цикад заглушало шум его шагов. У немца было впечатление, что острая бритва полоснула его по горлу. Это Кризантем обвил его шею своим излюбленным оружием – тонкой стальной проволокой. Матрос не успел издать ни звука. Он судорожно пытался освободиться от проволоки, но Элько затягивал ее все туже и туже. Перед глазами немца поплыли багровые круги, потом все заволокло черным, и сердце остановилось.
Кризантем свернул проволоку и отполз в сторону. Операция заняла не больше минуты. С Гюнтером он провозился не больше. Когда тот увидел, что дверца машины открывается, было уже поздно. Огромная рука турка схватила его за горло и вытащила из «Таунаса».
Обвешанному баллонами немцу трудно было защищаться. Он попробовал вытащить нож, но смертельное лассо обвилось и вокруг его шеи. Упираясь в спину Гюнтера, Элько несколько секунд тянул на себя проволоку и, не дожидаясь, пока тело обмякнет, кинулся к Малко. Его лицо еще было теплым. Турок расстегнул ему воротник и пошлепал по щекам. По правде сказать, его познания в деле спасения жизни были явно недостаточными. Вскоре Малко открыл глаза, и сразу же его начало выворачивать буквально наизнанку. Голова страшно болела, и, казалось, вот-вот разорвется.