Черная медведица
Шрифт:
– Это теперь твои личные служанки. Они будут жить с тобой и служить тебе.
Медведица нахмурилась. Ей не хотелось делить свое пространство с кем-то еще. Служанки застыли с подобострастными лицами. Тариэль бросил на Медведицу последний масляный взгляд и направился к двери.
– Эй, Тар!
– Он обернулся.
– Забери этих, – она кивнула в сторону служанок.
– Почему? Ни у одного из моих бойцов больше нет личной прислуги.
– Вот и поэтому тоже… Забери.
Тариэль скорчил разочарованное лицо и сделал знак служанкам выйти. Они сложили халат и полотенце на стул и вышли. Хлопнула о дверной косяк тяжелая дверь. Лязгнул закрывшийся
Медведица забралась в ванну. Какой смысл во всех этих тряпках и бахроме, если на двери по-прежнему засов? Зачем ей в этой конуре шелковый халат?
Она взяла один из бутыльков с подноса. Открыла его, понюхала. В нос ударил терпкий аромат каких-то трав и масла. Медведица поморщилась и вернула бутылек на место. Откинувшись на спинку ванны, она прикрыла глаза. Вот бы почувствовать, как пахнут в лугах настоящие травы.
И солнце.
Она уже много лет не чувствовала лучи солнца. Все, что у нее было, – узкое длинное окошко с кованой решеткой, выходившее на задний двор «Круга», огороженный высоким забором. На улицу бойцов не выпускают. «Круг» освещен всегда факелами. Бои проходят в основном по вечерам и ночью.
Когда она только начинала бойцовский путь, ее возили драться на другие арены. И тогда она могла сделать пару глотков настоящего свежего воздуха, пока ее не совали в закрытую повозку. Пока ее вели по двору, закованную в цепи, она всегда запрокидывала голову и смотрела в небо – темно-синее, усыпанное звездами, облачно-серое или ярко-голубое в зависимости от времени суток и погоды. И в эти мгновения зов ее медведицы становился мучительно требовательным. Звериная сущность беспокойно ворочалась где-то внутри самого существа девочки-подростка.
Ей было около четырнадцати лет, когда она впервые вышла на арену как боец. Еще восемь лет до этого она провела сначала в клетке для детей-рабов, а потом в подвале арены в каком-то далеком городе после того, как бывший хозяин заметил в ней бойцовские замашки.
Жизнь в подвале и свои первые тренировки она хорошо помнила.
Драться приходилось каждый день: за хлеб, за лучшее место в общей камере, за тюфяк поудобней. Она часто выходила победителем в этих жестких детских драках. Каждый день их – толпу одичавших детей – сгоняли в зал для тренировок. Тренировались они каждый день по несколько часов. Раз в неделю их выставляли голых во дворе строем – и мальчиков, и девочек, – окатывали из ведер водой и выдавали чистое рубище.
А потом бывший хозяин подарил ее и еще двух мальчишек Тариэлю как добавку к удачной сделке. И Тар после первого же пробного боя взялся тренировать ее особенно тщательно.
У Тариэля ей было намного лучше, чем у прежнего хозяина. Кормили лучше, и камера у нее была отдельная.
Вскоре проснулась ее медведица. Во время ее первого превращения Тариэль чуть не упал в обморок. Он был в шоке, но быстро сообразил, как сделать легкие деньги на маленькой особенности своего бойца. Так и появилась Черная Медведица.
У них с Тариэлем сложилось своего рода партнерство. Он делал ей поблажки, но она никогда не забывала, кто он такой по отношению к ней.
Горячая вода приятно окутывала теплом тело. Ванна – это, оказывается, хорошо. Не чета ее старому тазику и тряпочке. Медведица взяла с подноса кусок мыла наугад. Ароматная пена смывала с тела пот, масло и усталость.
Медведица вылезла из ванны, когда вода уже почти остыла. Насухо вытершись, она задула все свечи и залезла в новую кровать. Перина обволокла тело. Пуховые подушки, взбитые до состояния облаков, громоздились в изголовье.
Медведица поерзала под пуховым одеялом, укладываясь поудобнее. Мягко. Непривычно.
Покрутившись в постели довольно долго, она поняла, что не может спать ни на животе, ни на боку, потому что тонет лицом в пуховых подушках. Они мешают дышать. Медведица вытянулась, лежа на спине и попыталась заснуть.
Неудобно…
Большой балдахин над кроватью тоже мешал. Он нервировал, нависая своей бахромчатой массой. Он выделялся в темноте на фоне серого потолка темной громадиной. Помаявшись еще немного, она встала, сбросила с кровати гору подушек и перину. На их место прямо на доски легло одно из пуховых одеял. Оно не такое пышное и высокое, как перина. На одеяло легла простыня. Затем настала очередь балдахина. Повозившись немного, Медведица сообразила, как он отстегивается. Бессчетное количество развязанных тесемок спустя балдахин с мягким шелестом соскользнул с каркаса и лег вокруг кровати тяжелым кольцом, поблескивающим в дорожке лунного света золочеными нитями вышивки. Медведица юркнула на импровизированное ложе и накрылась другим одеялом.
Идеально. В меру мягко, но все же чувствуется твердая поверхность под собой. Медведица свернулась калачиком и закрыла глаза. Осталось четыре боя…
Осталось четыре боя.
Тариэль буравил взглядом поджарую женскую фигуру в «Круге».
Он уже все испробовал. Он дарил ей подарки, она отказалась от всех. Только ванну оставила. Новая комната ей не нужна. Даже не посмотрела. Пришлось переселить ее приказом. Подаренную одежду она почти не носит. Золотые украшения лежат в ее комнате нетронутые. Сладости изысканные не ест. Недавно Тариэль даже подарил ей Церата. Медведица предположила, что вместо освежеванных мертвых туш ей на обед наконец перепала живая добыча. Съесть! Такого жеребца! Когда Тариэль сказал ей, что это, чтоб она каталась на нем потом, когда станет вольной, Медведица бросила один из своих насмешливых взглядов на Тариэля и сказала, что медведи верхом на коне вряд ли ездят. Да и где ей кататься-то? По комнате из угла в угол?
И теперь эта смуглая медведица ловко прыгает в «Круге», уворачиваясь от стремительных атак соперника и приближая свою свободу.
На памяти Тариэля никто из бойцов не доходил так далеко. Мало кто добирался даже до отметки в пятьдесят выигранных боев. А она уже почти свободна. И Тариэль ясно видел, что «почти свободной» женщине не интересны его предложения.
Тариэль сделал знак служанке. Она наполнила подставленный бокал вином и опустевший кувшин в ее руках мгновенно заменили на полный.
Тариэль мгновенно осушил бокал. Ложе хозяина размещалось вплотную к клетке арены. Несмотря на собственное хмурое настроение, он любовался Медведицей. Сегодня ей попался намного более ловкий противник, чем громила Луриса. Этот был гибкий, быстрый и хитрый. Он проворачивал хитроумные боевые комбинации и обманные маневры. Но Медведица не уступала. Блестела от пота голая женская спина, горели огнем черные глаза.
Тариэль всегда поражался тому, какая перемена происходила в ней на арене. Обычно угрюмая и несговорчивая одиночка-Медведица словно оживала. Она наслаждалась дракой. Она проживала эти мгновения на арене в полную силу, вкладывая всю свою древнюю медвежью сущность в этот процесс. И Тариэль хотел ее сильнее всего в эти моменты. Он любовался хищником, хоть и запертым в женском теле сейчас, но способным в мгновение ока откусить ему голову, и наслаждался тем, что она никогда не осмелится это сделать. Он ее хозяин.